Выдающийся психолог профессор Джемс сказал: «Дело в том, что не существует сознания, будь оно ощущением, чувством или мыслью, которое не превращалось бы прямо в какое-нибудь действие. Последнее может быть и не внешним. Оно может состоять лишь в изменении биения сердца или дыхания, в изменении распределения крови, вызывающего румянец или бледность на лице, или в чем-либо другом. Во всяком случае при всякой сознательности это действие так или иначе происходит. И в современной психологии, наконец, пришли к основному убеждению, что всякое сознание должно привести к явному или тайному действию».
Бен говорит: «Часто случалось, что смерть или помешательство происходили от сильного горя, несчастья или бедствия; это соответствует всеобщему закону».
Дарвин сказал: «При продолжительном горе кровообращение замедляется, лицо бледнеет, мускулы слабеют, веки опускаются, голова свешивается на впалую грудь; губы, щеки, нижняя челюсть, – все опускается от собственной тяжести. Все выражение человека, находящегося в хорошем настроении духа, составляет прямую противоположность того, кто погружен в скорбь».
Ольстон говорит: «По общим законам следует, что бодрость, надежда, радость, любовь и стремление к здоровью и счастью порождают произрастание тканей, сильное и нормальное действие организма и этим дают вообще здоровье; а боязнь, меланхолия, злоба, ненависть, уныние, отсутствие уверенности в себе и всякие другие нездоровые ментальные состояния приводят к утомлению и ослаблению органов. Я считаю, что эти крайне важные факты должны вызвать в читателе чрезвычайный интерес».
Фламмарион говорит: «Какая-нибудь совершенно сокровенная мысль, какое-нибудь впечатление или волнение могут произвести более или менее сильное физиологическое действие и могут даже привести к смерти. Люди часто умирают внезапно вследствие больших волнений. Давно признано действие силы воображения на жизнь. Хорошо известен происшедший в прошлом столетии случай изучения врачами приговоренного к смерти человека: осужденного крепко привязали к столу, завязав ему глаза. Ему сказали, что его подвергнут кровоиспусканию до истечения последней капли крови. После этого ему сделали незначительный прокол кончиком иглы и поставили у его головы сифон так, что вода стекала по его шее и с легким шумом спадала в лоханку, поставленную на пол. Через шесть минут осужденный умер в испуге, вполне убежденный, что он потерял по меньшей мере семь или восемь четвертей крови».
