То был грандиозный год, нас обоих затянуло болото цинизма, и этот спуск по кругам ада накрепко связал нас. Двое подонков перед лицом вечности. Но что касается подлости, то мы были не одиноки. Были еще наши клиенты и читатели моего еженедельника. Не так уж мало народу. В этом было наше главное наслаждение: пусть мы сами ломаного гроша не стоим, но каковы остальные, чтобы нас учить? Очернив весь мир, мы словно обеляли себя, и ничто не радовало нас больше, чем те сделки с совестью, свидетелями которых мы становились каждый день. Там, где испорченность ставила точку, мы аплодировали из первого ряда, утешаясь собственной низостью. Мы пока еще не знали, что цена, которую придется платить, превосходит наши возможности. Любое слово надежды, малейшая нежность были нам строго воспрещены, не говоря уже о планах на будущее. Сколько времени мы рассчитывали продержаться?
— Скажи мне, дорогая, когда ты влюбилась в меня? Теперь ты можешь признаться. В Форментера? Помнишь ту халупу, куда ты пришла меня навестить? Нет? Ну вспомни же… Ты провела неделю у этого дурака художника… Не хочешь разговаривать? А может, это было… Во Флориде? В тот день, когда все чуть не сорвалось, помнишь? Этот теннисист пронюхал о наших махинациях… А снимки были хороши… В аэропорту ты чуть не сдалась, признайся уж… Я просил тебя стать моей и только моей… Что с тобой, дорогая? Может, это от жары?
Однажды, разглядывая только что отпечатанные фотографии, где она распушила хвост перед бетонным магнатом, Анна сказала:
— А что, если его немного пошантажировать?
— …Что?
— Он заплатит нам кучу бабок. И на полгода можно расслабиться. (Вот как она теперь разговаривала. Такая образованная девушка…)
— Да что тебе еще надо? Наш бизнес процветает.
— Тебе этого достаточно?
— Да.
— Жалкие крохи!
— Наверное, ты выдохлась, раз говоришь так.
Я хотел обнять ее, но она меня оттолкнула.
— Ты устала. В последнее время мы работали без передышки. Может, поедем в отпуск?
— Вот заладил! Придурок!
— Могу предложить тебе кое-что получше. Мы сворачиваем лавочку. Женимся. Мы…
Она расхохоталась.
— Поженимся? Мы с тобой? Это все, что ты способен придумать? Мы спускаем все наши деньги на курортах, а через полгода возвращаемся в твою хибару в Атис-Монс? Ты знаешь, где я родилась? В Крезе, в беднейшей из провинций. В дыре под названием Подземелье! В Подземелье! Думаешь, такого не бывает? Теперь ты понимаешь, почему мне нужен воздух, самолеты, деньги, и чтобы все вокруг вертелось? Хочешь, чтобы я тебе подробно объяснила, идиот?
