Наверное, он всем так отвечает?.. (.)
Здравствуй, мой Одиночка! Где бродишь понуро, в какой уголок забился? Во что вцепился опять отчаянно, со своей, как всегда, «последней» надеждой?..
Сколько уж лет тебе я пишу — и что же? Так до сих пор и не вылез из своей скорлупы и, кажется, не собираешься. А ведь она тебя давит.
Милый мой нелюдим, заранее знаю, чем начнешь ты заниматься, едва прочитав эту книгу и даже не дочитав, — знаю! Все тем же: своей драгоценной личностью. Ну что, угадал?.. Шаришь по себе вдоль и поперек уж который год, облазил и обозрел все щелки и закоулки — и все не можешь остановиться. Хватит же наконец! Иди к людям!
Да-да, твой жестокий доктор гонит тебя на заклание. Он бы не делал этого, если б не был уверен, что одиночество тебе лжет. Нет на свете ничего более ценного, чем одиночество. Но своего одиночества ты не ценишь, не понимаешь, не любишь, потому и боишься общения. Необщителен в Одиночестве — одинок в Общении.
…Слышу, слышу: «С чем мне идти к людям? Я слаб, беден, некрасив, смешон, я не умею говорить, не умею смеяться, я неинтересен, неестествен, я не могу, не гожусь, я-я-я-я…»
Так!.. Допустим, ты прав. Но тогда ответь, пожалуйста: раз ты такое ничтожество, каким себя объявляешь, какова причина так быть собой занятым? Зачем эдакой козявке уделять столько внимания?..
Вот и поймал тебя. Брось свои причитания. В глубине души ты оцениваешь себя очень недурно. Но боишься в этом признаться. А почему? Потому что не веришь, что так же незаурядно тебя могут оценить и другие. Тебе нужны подтверждения, но ты не веришь, что способен их получить.
В мутном зеркале видишь ты не себя, а чей-то недобрый чужой глаз. Оцениваешь себя глазами тех, о ком представления не имеешь. Опыт общения твоего так ничтожен — почти никакого, ведь ты столько лет держишь себя в изоляции.
— Кому и зачем я нужен? — Что могу дать? Только повод для разочарований, насмешек…
Опять за свое! Как можешь ты судить о себе, не познав себя в действии?.. И в том ли главное, кто и что кому дает?
..Ах вот как. Кое-что ты узнал. Ты пострадал, обжегся. Тебя обижали, унижали, тебя били.
Верю, верю, сам это испытал. Но неужели не пришло еще в твою многострадальную голову, что тебя обижали люди, которых людьми можно назвать только авансом? Неужели не подозревал, что живешь в зоопарке?
— Нет! Не все они такие! Не все! Убедился: есть и добрые, и прекрасные. На сто голов выше меня! И вот как раз с ними тяжелее всего. Весь напрягаюсь, парализуюсь, утрачиваю последние крохи своих жалких мозгишек…
