Вы подвижны, а у него подавленность, вялость и равнодушие.
Человек. Но ведь настоящее равнодушие никогда не переживается как боль!.. Духовные мертвецы кажутся себе очень живыми.
Специалист. Стабильно дезинтегрированы.
Человек. А вы обратили внимание на его слова? «По мне, лучше боль в душе, чем пустота».
Специалист. Где-то я уже слышал: «Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать…» Вот почему некоторые так протестуют против наших лекарств. А он пустырника боится. Страдать и мыслить то хочет, то нет.
Человек. А вы?
Специалист. Признаться, устал.
Человек. Поднатужимся?
Специалист. Все упирается в его внутренние противоречия. Сопротивление: ничему не верит, всего боится. Любой совет нужно выполнить, а это требует каких-то усилий.
Человек. Если решился написать…
Специалист. На бумаге легко быть и разумным, и смелым.
Человек. «Разум мне не поможет, если нет за душой чего-то…»
Специалист. Что у него за душой, я не знаю. Извините, у меня народ за дверьми. (Уходит.)
Послушай… Вот ты заметил насчет зеркала — что свой вес берешь, если видишь свое лицо. Специалист называет это обратной связью. Сейчас мне легко. Знаешь почему? Потому что я увидел свое лицо в тебе. И хочу, чтобы ты увидел свое — в моем.
..Этот твой шок, повод для кризиса. По-моему, тебе просто подставилось неудачное зеркало. «Слабый» — по-моему, это не лицо твое, а затылок.
«Не свою роль» сыграть нельзя в жизни. Понимаешь? Все роли — наши. Другой вопрос, насколько они нам по душе и как действуют на других. Кто нас любит — любит во всех ролях, хотя и не все роли любит…
Поэтому довольно жестоко могу тебя успокоить: любви ты не потерял. Любовь еще не нашла тебя. (.)
Он приходил ко мне в виде душевнобольного, именовался психопатом, величался невротиком. Старинный друг меланхолик, как и две тысячи лет назад, шептал, что он не желает жить, потому что это абсурд, и что теперь он шизо-циклоид с психастенией и реактивной депрессией. Я добросовестно заполнял истории болезней и громоздил диагнозы. А он оборачивался и алкоголиком, и нарушителем общественного порядка, и добропорядочным гражданином с невинной бессонницей, и домохозяйкой с головной болью. Он тащил ко мне свои комплексы и профили личности. Он скрывался за ними с мешками своих забот, мечтаний, долгов, тревог по делу и не по делу — мучимый то страхом смерти, то мифическими последствиями детских грехов, то экзаменационными хвостами, то развалом семьи, то тем, что о нем подумал прохожий…
