Мне женщина одна известна,
Умна, мила и верный друг.
Вовек ее не омрачали
Гордыня, страсти, клевета,
В ней с тихой нежностью печали
Соединилась доброта.
И, Зависти на изумленье,
В ней слабость есть всего одна:
Когда гремят ей восхваленья,
Глухой становится она!
Даже женщины сходятся в своей любви к ней. Так, например, герцогиня Куинсберри обращает к ней такие слова: «Говорю о Вас это, потому что Вы любите детей, а дети любят Вас». Веселая красавица Мэри Белленден, которую современники характеризуют как «совершенно бесподобное создание», после того как перестала быть фрейлиной двора, вышла замуж и покинула Лондон, шлет ей из деревни письма, называя ее и «любезная моя Говард», и «любезная швейцарка». «Как поживаете, миссис Говард? — пишет Мэри. — Я шлю Вам мой привет. Нынче на меня нашел писательский стих, а так как писать мне не о чем, остается развлекать Вас известиями о моем хозяйстве. Поэтому описываю скотину, которую откармливаю для собственного пропитания. Как хорошо известно по всему графству Кент, у меня есть четыре жирных тельца, две жирных свиньи, как раз в поре для закалывания, двенадцать многообещающих черных поросят, два молоденьких петушка, три превосходных гусыни, и каждая сидит на тринадцати яйцах (из которых часть — утиные, иначе остальные не вызреют); ко всему этому еще кролики, голуби, карпы в изобилии и говядина да баранина по умеренным ценам. Если, милая Говард, у Вас возникнет желание вонзить нож во что-либо из мною перечисленного, дайте мне знать!»
Веселый, видно, народ были эти фрейлины. Поп в одном письме знакомит нас сразу со всем их родом: «Я добрался водой, — пишет он, — до Хемптон-Корта и там встретил принца с его придворными дамами, верхом возвращавшихся c охоты. Миссис Белленден и мисс Лепелл оказали мне гостеприимство, вопреки закону против укрывательства папистов, и мне был дарован обед, а также — еще более ценное угощение! — случай побеседовать с миссис Говард. Мы все пришли к согласному мнению, что жизнь фрейлины двора самая несчастная на свете, и пожелали неразумным завистницам испытать ее на себе. Завтракать вестфальским окороком, скакать на чужих лошадях через канавы и колючие изгороди, возвращаться после охоты по самому солнцепеку с простудой и, что еще во сто раз хуже, с красной полосой поперек лба от неудобно надвинутой шляпы, — все эти напасти разве что делают из фрейлин отличных жен для заядлых охотников. Едва успев стереть пот со лба, они должны целый час с улыбкой мерзнуть в апартаментах принцессы, после чего надо, хочешь не хочешь, идти обедать, а потом до полуночи каждая вольна гулять, где хочет, и думать, о чем пожелает. Ни один заброшенный дом в пустынном Уэльсе с грачами на деревьях и холмами на горизонте не располагает так к раздумью, как этот королевский двор. Мисс Лепелл гуляла со мною при луне добрых три или четыре часа, и за все это время мы не встретили ни одного мало-мальски знатного лица, не считая короля, который наедине у садовой ограды давал аудиенцию вице-канцлеру».
