- Как это мило с ее стороны - оставить нас вдвоем! - сказал Джоселин.
- Ты думаешь, она специально так подстроила?
- Да, - ответил он.
Я задумалась: в этом я была не уверена. Мы прислонились к стене комнаты, и сквозь остатки крыши я стала наблюдать за туманом.
- Какое странное место! - произнесла я. - Слуги говорят, что по ночам здесь можно заметить огоньки.
- Слуги всегда говорят что-нибудь подобное. Тебе страшно?
- С тобой - нет!
- Очень рад слышать это. Тебе никогда больше не придется бояться, Присцилла, пока рядом с тобой я. Я - твоя защита!
- Ты меня успокаиваешь! Попробуй этого пирога, очень вкусно.
- У Харриет хороший повар.
- У нее все самое лучшее!
- Мы должны быть очень благодарны ей: она столько для нас сделала!
Я согласилась с ним. Затем мы поговорили о нашем первом знакомстве и о заманчивой возможности свадьбы. Мне уже приходилось слышать о бегстве девушек со своими возлюбленными. Однажды случился большой скандал, когда девушка убежала с мужчиной, который был двадцатью годами старше. Он оказался авантюристом, но было слишком поздно, и семье не удалось помешать их браку. Девушке было всего лишь четырнадцать.
Четырнадцать было и мне, и я собиралась выйти замуж хоть и не за искателя приключений, но за изгнанника. Но я ничего не могла поделать: я была влюблена и собиралась начать новую жизнь. И одновременно мне было горько, так как своим поступком я глубоко обижала мать. Что касается отца, то пусть себе бушует, сколько его душе угодно... Правда, ничего такого не случится, скорее всего, он пожмет плечами и скажет: "Ну, это же Присцилла!"
Мы были так счастливы - мы говорили, строили планы на будущее, хотя про себя я пыталась понять, чувствует ли он сейчас то же, что и я? Чувствует ли, что во всем этом есть что-то неземное и что вряд ли наши замыслы когда-нибудь сбудутся?
Мы вернемся домой, скажем Харриет, что хотим пожениться. Она найдет нам священника, и мы присягнем перед ним, а потом подплывет корабль и переправит нас во Францию. Против нас поднимутся голоса, но через какое-то время все увидят, какой негодяй этот мерзкий Титус Оутс, и мои родители поймут, что бесполезно горевать над уже свершившимся.
- Когда моя мать была еще маленькой девочкой, ей пришлось уехать во Францию, - рассказывала я Джоселину. - Вот странно! Будто история повторяется!
Мы продолжали беседовать о том, что будем делать, когда поженимся. Мы вместе объедем прекрасные земли Франции, а затем вернемся и будем жить в его доме, в Девоншире, в самом прелестном графстве Англии. Нигде больше трава не была столь зелена, и нигде больше не было столь рыжей почвы, что означало плодородие, сливки там были жирнее, а говядина - вкуснее!
