В марте восемнадцатого года и сюда подошли немцы. Красногвардейский отряд спичечной фабрики старался задержать их, пока вывезут снаряды с расположенных за городом, в сосновом бору, артиллерийских складов. Со станционных путей бил по наступавшему врагу бронепоезд Черноморец.
Вместе с другими мальчишками я лежал в канаве у железнодорожной насыпи и видел, как бронепоезд ушел вслед за последним эшелоном за Днепр. Отстреливаясь, отходили по мосту красногвардейцы. Отчаянно хотелось побежать за ними, догнать, но удержала мысль о матери, о младшем братишке Кольке - как было их бросить?
Дома застал картину, которую до сих пор вспоминаю с омерзением: несколько немецких солдат с гоготом и чавканьем поедали яичницу, задрав на стол ноги. Прошло полвека, но как сейчас вижу их сапожищи с коротким голенищем и толстой подошвой, утыканной шляпками медных гвоздей. В таких же сапогах, подбитых такими же гвоздями, явились к нам гитлеровцы в сорок первом...
Оккупированная Речица жила в тревогах и страхе. Пошли слухи, что немцы будут увозить куда-то подростков. Мать стала думать, как переправить нас с Николаем в Курск, к отцу. Власть оккупантов кончалась не очень далеко, под Унечей. Там пролегла граница, и люди, ходившие в Советскую Россию за продовольствием, говорили, что перейти эту границу не особенно сложно.
Взяли и мы с братишкой для виду мешки с каким-то барахлом - несем, мол, менять на хлеб. И через несколько дней добрались до Курска.
Отец устроил меня подручным слесаря в железнодорожные мастерские. Колю определили в детдом, осенью он пошел в школу. В мастерских я вступил в только что организовавшийся Союз рабочей молодежи имени III Интернационала. С октября 1918 года он стал называться Российским Коммунистическим Союзом Молодежи РКСМ.
В Курске, в губземотделе, работал и мой старший брат Василий. Между нами была порядочная разница в летах, и я помню его только взрослым. В Барановичах Василий был для меня существом таинственным - он то внезапно появлялся дома, то куда-то исчезал. Я знал, что это из-за него к нам однажды приходили с обыском жандармы. Но только в Курске услышал от отца, что Василий задолго до революции состоял в партии большевиков.
Старший брат погиб уже после гражданской войны, в бою с кулацкой бандой на Кубани. А я видел его в последний раз осенью девятнадцатого года, когда на Курск наступали деникинцы. Василий торопливо попрощался с нами, уходя на фронт комиссаром полка.
