Рыбий Скелет был готов к перебранке с водителем, который сказал бы ему что-нибудь малоприятное о его персоне, в общем, обругал бы, но вместо этого он лишь увидел, как из окна высунулась огромная ручища, которая что-то держала.
Это что, сигарета?
Окурок полетел в него и приземлился прямо у него между ног, на сиденье мотоцикла.
Ишь ты, снайпер!
Он хотел посмотреть, куда упал окурок, но из-за шлема не смог. Тогда он попытался нащупать его, но перчатка была слишком толстой.
А потом раздался взрыв.
Ужасный.
Сердце чуть не выскочило у него из груди. На мгновение он потерял контроль над мотоциклом, и тот опасно наклонился. Он едва не врезался в чью-то машину, однако, чертыхаясь сквозь зубы, сумел выровнять мотоцикл.
Они запустили в меня петарду! Эти сукины дети запустили в меня петарду! Охренеть!
Автобус тем временем отъехал уже на приличное расстояние. Рыбий Скелет нажал на газ, и двухцилиндровый мотор его «морини» яростно взревел. Он выделывал немыслимые зигзаги между машинами, отделявшими его от автобуса. Петлял как сумасшедший и наконец догнал его, подъехал со стороны водителя.
«Выходи! Выходи! Выходи!» — заорал он что было сил, во всю мощь своих легких, этому ублюдку, сидевшему за рулем.
Через грязное стекло водителя было не разглядеть.
Он нажал на клаксон.
«Выходи! Выходи, ублюдок!»
Эти сволочи в автобусе продолжали свистеть, размахивать своими флагами и, казалось, не обращали на него никакого внимания.
Сделали ему гадость, а теперь, значит…
Но упертый Рыбий Скелет не мог просто взять и оставить все вот так. Он подъехал к автобусу и принялся пинать дверцу водителя, не переставая орать:
«Выходи! Выходи! Выходи, сукин ты сын!»
Неожиданно автобус вильнул вправо и притормозил.
Главное — мать помянуть: это всегда срабатывает, — Рыбий Скелет приободрился.
Автобус стоял у обочины. Рыбий Скелет тоже затормозил, метрах в двадцати за автобусом. Снял шлем и слез с мотоцикла. Прищурился, пытаясь придать своему лицу суровое, каменное выражение. Вроде как у инспектора Кэллагана.
Рыбий Скелет получил свое прозвище из-за фигуры — он был худой и угловатый. Как килькин скелет. Узкий таз и выпирающие ребра. Не ноги, а ходули. 46-й размер. Рост под два метра. Голова маленькая, вместо носа — какой-то невообразимый клюв тукана.
Автобус по-прежнему стоял на обочине. Флаги больше не развевались — просто болтались, а болельщики внезапно притихли. Только черный дым валил из выхлопной трубы.
Из автобуса никто не выходил.
