Закрывая дверь, Лёхин вздохнул: "Домой хочу…" На выходе из коридора он приостановился, чтобы сориентироваться, где "его" столик, — и застыл. В спину упёрлись жёстким, давящим взглядом. Медленно оборачиваясь и переводя зрение, Лёхин мрачно подумал: "Ну, если это мальчики-красавчики!.. Физиономии точно попорчу!" Но позади — никого, только что-то маленькое зелёное резко уехало в сторону и пропало. Что — Лёхин догадывался: те самые крысы, которые преследовали кошку, мать-одиночку, и подвального. Их глазища. Точно.
Столик найти труднее, чем Диану. Присев рядом, Лёхин вынул мобильник.
— Под-одиннадцатого? Ничего себе…
— Ты рано ложишься? — безразлично спросила Диана.
— Всяко бывает, — вздохнул Лёхин. — А ты? Тебе завтра не на учёбу?
— Первой пары нет.
— Я, наверное, пойду. С непривычки такое бдение по ночам…
— Не высыпаешься? Или дома ждут?
— Я жаворонок, — усмехнулся Лёхин. Знал, что деление людей на "жаворонков", "сов" и "голубей" некоторым о многом говорит.
— Я тоже, — просто сказала она.
— Если тебе можно уйти, могу проводить до остановки, — предложил Лёхин.
— У меня ещё один номер. Лучше я провожу тебя. До порога. И… Алёша, ты завтра придёшь?
— Диана, извини, вопросом на вопрос отвечаю. Сколько стоят вот этот бокал вина и пицца?
— Семь.
Лёхин осёкся. Арифметика простая: три плюс семь. А Бывшая ходит сюда месяц. И, кажется, будет ходить и дальше.
— Мне надо было, наверное, сказать раньше, — неловко сказал Лёхин. — Я ведь на рынке работаю, грузчиком. И эти десять тысяч — без мелочи моя зарплата.
Он ожидал, девушка скажет с презрением: "Что ж ты раньше молчал?", но Диана положила ладонь на его руку и тихонько проговорила:
— Ничего. Я скажу Альберту — это наш хозяин, что ты со мной. Он разрешит тебе приходить и слушать музыку.
— Но — зачем? — растерялся Лёхин. — Ты со мной ведь… И я к тебе… Ну…
Девушка посмотрела ему в глаза.
— Я не влюблена в тебя — это так. Думаю, и ты здесь не из-за меня, а из любопытства. Но, Алёша, я сегодня так хорошо провела вечер. Мне с тобой очень спокойно. Ты приходи. Только звони заранее, чтобы я встретить могла. Пошли, провожу.
Они и правда вышли в гардеробную, где давешняя девица под пристальными взглядами секьюрити выдала Лёхину куртку и зонт. А потом они вышли на лестницу парадного входа в кафе и растерянно остановились. Он — не знал, как прощаться, она — явно не хотела возвращаться.
— Во сколько мне лучше прийти? — наконец спросил Лёхин.
— К восьми, как сегодня.
