Маленький тупичок он нашёл сразу.
Естественно, любопытство — что за знакомый — одолевало. Но и ещё и претензия: чего это — двое на одного. Плюс ещё шкурный интерес — узнать про себя: ни разу в темноте на другое зрение не переходил.
Шкурный интерес удовлетворил сразу, заглянув в тупичок. Оказывается, видеть можно, только чуть темновато, как в вечерних сумерках, и фигуры людей очерчены как-то слайдово, что ли, — в общем, не совсем чётко.
А располагались фигуры очень любопытно. Одна, высокая, тонкая, стояла близко к выходу из тупичка, слепо шаря по стене. И вот-вот скоро фигуаы дошарится до выключателя, который в тупичке за метр до выхода — и за два метра от руки шарящего. Вторая фигура, тоже из высоких да тонких, чуть наклонилась в сторону, держа за шкирку фигуру третью, сидящую разбросав ноги по полу.
— Ну, что?
— Не найду. Наверное, чуть дальше.
Это они, высокие и тонкие, о выключателе — понял Лёхин. Он примерился, как вырубить первого, слепо и осторожно идущего, шаря по стене. Уже адреналин зажёг топку в ногах, и боевой огонь вкрадчиво и весело полез кверху, заставляя мышцы подрагивать от нетерпения… И тут словно над головой ведро с ледяной водой опрокинули. Нельзя! Нельзя драться!.. Диана знает, что он вышел из зала по своим делам. Возможно, кто-то из компании красавиц и красавчиков его разглядел. Драка сейчас — отсутствие доступа в кафе в дальнейшем. "А оно мне это надо? Доступ? — спросил себя Лёхин и честно ответил: — Не знаю. Но быть персоной нон грата нельзя. На всякий случай. Единственная ниточка через Диану — здесь".
Лёхин с сожалением вздохнул, вернулся к щиту и выключил всю линию.
— Нашёл?
— Нашёл. Замыкание, наверное. Не включается.
Пока они переговаривались, Лёхин прошёл мимо них до конца тупика, обнаружил ещё один поворот — в комнатку три на три, зато с единственным окном, забранным изнутри решёткой. "Нет. Это нам не подойдёт".
Между тем, второй, кажется, решил присоединиться теперь уже к поискам щита. Лёхин подоспел к нему как раз в тот момент, когда он бросил жертву и неуверенно пошёл вдоль стены, волоча ноги, чтобы не споткнуться.
Лёхин — обрадовался. Теперь он просто взвалил на себя третьего и тишком-молчком просочился мимо мальчиков-красавчиков. Из одного коридора в другой, с туалетами, он прошёл легко: на площадке перед эстрадой танцевали уже под томное пение двух девиц, сопровождаемое цветовыми эффектами.
В аристократическом кафе и туалеты оказались не хухры-мухры, а отдельными кабинетами. В обнимку с неизвестным Лёхин вошёл в один из них, виновато улыбнувшись какому-то дяде — явно из посетителей: курил у раскрытой форточки. Курильщик рассеянно улыбнулся в ответ: всякое, мол, бывает, напиваются даже в таком заведении…
