— Простите, не расслышал, — извинился Кейс. Глаза Троли прожгли его, как два огненных стержня.
— Ничего нового, — повторила она.
— Вот как!
Кейс расстроенно взмахнул руками.
— Ну до чего же жаль, что ни телевизор, ни радио не работают! — простонал он. — Как бы мне хотелось послушать шестичасовые новости!
— Вне всякого сомнения, — пробурчала Троли. — Да и мне тоже. Вот только не хотелось бы увидеть себя в этих самых новостях.
— О чем вы? — удивился Кейс.
— Ни о чем.
Она пригубила шерри. Руки ее по-прежнему заметно тряслись.
— Кстати, о новостях, — начал Кейс, обернувшись к стойке. Фриборд и Дир о чем-то тихо переговаривались. Кейс откашлялся и спросил:
— Интересно, что вы думаете о внешней политике, проводимой президентом Клинтоном?
Гробовое молчание было ему ответом. Фриборд и Дир тупо уставились на Кейса. Выражение их лиц, как и у Анны Троли, было недоумевающе-озадаченным. Все, как по команде, затаили дыхание, и, кажется, было слышно, как падают на пол и мебель пылинки.
Кейс переводил вопросительный взгляд с одного лица на другое. Наконец Дир, нахмурившись, осведомился:
— Какимпрезидентом?
Кейс замер, словно выжидая чего-то, и с оттенком некоторого сожаления, спохватился:
— О, я имел в виду президента Буша! Как глупо вышло! Прошу простить!
Но все трое, оцепенев, продолжали пялиться на него. Первой очнулась Троли и уткнулась в свой стакан. Немного посидев, она обернулась к окну, глядя на кроваво-красный глаз солнца, постепенно тонувшего в грязно-коричневых водах реки.
— Уже почти стемнело, — выдохнула она. — Ночь наступает. Кейс лишь покачал опущенной головой.
* * *
Немного позже Троли, поднявшись в свою комнату, раскрыла дневник, прочла последнюю запись и дополнила, тщательно выводя каждую букву:
«Начало десятого. Страх одолевает меня все больше. И что тут странного? Существовать в безграничном мраке этой Вселенной, мучаясь и не зная, откуда мы пришли и куда уйдем, удерживаться на бешено вращающемся в пустоте обломке скалы, разве это само по себе не ужасно? Если смотреть на вещи с рациональной точки зрения, страх — такая же неотъемлемая часть нашей жизни, как еда, дыхание, смерть. И все же сейчас я испытываю нечто совершенно иное, это кошмар другого рода. Я страшусь не призраков. И ощущаю присутствие чего-то леденяще чуждого и неумолимого, не из нашего мира. Кейс хочет устроить сегодня сеанс. Гибельная мысль! Боже, помоги мне! Я с тоской и отчаянием жду того, что может проникнуть в эту дверь!»
