- Ну, так сможешь или нет? Денег я на проезд оставлю, - ей было явно неуютно под моим взглядом.
- Может, трахнемся, - скромно предложил я.
- Зачем это? – жена усмехнулась и одёрнула ночнушку.
- Ну, так, по старой памяти, - я откинулся на спинку дивана и сложил руки на груди, - «Сказать, что ли про плёнку? А ладно, оставим этот козырь про запас!».
- Ни к чему это, - ничего неподозревающей женщине надоело стоять, и она присела на краешек разваливающегося кресла. - Телевизор включи, там по «первому» твоё любимое «Собачье сердце» идёт.
Я потянулся к телевизору на тумбочке и включил этот давно отслуживший своё агрегат, без особой надежды, что он заработает. Старый ламповый черно-белый аппарат функционировал, только когда ему этого хотелось. Вот и теперь после нескольких минут разогрева – жена тем временем обводила тоскливым взглядом обшарпанные стены моего жилища, украшенные посеревшими плакатами времён Олимпиады-80 и фотографией актрисы Рэкел Уэлч, – телевизор всё-таки соизволил заработать. Звук был, а вот об изображении можно было только догадываться. Но мне в этом фильме нравились сами тексты неподражаемого Михаила Афанасиевича. Как я быстро догадался, была моя любимая сцена обеда, после того как Шариков устроил в профессорской квартире погром, гоняясь за кошкой.
- Ладно, встречу, - я решил больше не мучить жену, - когда поезд?
- Вот я тут всё написала, - жена положила на тумбочку листок бумаги.
«Я водочки выпью», - вопросительно-утвердительно сказал Шариков.
- «Пузырь» с тебя, - если уж не обломился секс, так значит надо получить, хоть какое-нибудь вознаграждение.
«А не будет ли вам?», - поинтересовался язвительный Борменталь, - «Вы в последнее время слишком налегаете на водку».
- А тебе не надоело, - устало сказала супруга. - Может, отдохнёшь?
«Вам жалко?», - огрызнулся Шариков.
- А тебе-то что за печаль? – не люблю эту заботу проявляемую время от времени, и только тогда когда от меня, опустившегося алкаша, что-нибудь требуется.
«Вы, Шариков, ерунду говорите…», - начал поучать героя правильный доктор.
- Как хочешь, - жена встала и открыла дверь. - Деньги в прихожей оставлю. И на бутылку тоже.
Попа супруги, чуть прикрытая тонкой тканью ночной рубашки, скрылась, дверь захлопнулась, немного акцентирование, чем надо было. Я вздохнул, вынул томящуюся бутылку и, сковырнув ножницами пробку, налил себе полный стакан. Граненое произведение искусства областного стекольного завода всегда стояло на тумбочке, готовое к применению.
