— Ну... — я растерялся.
— А, понимаю! — опять рассмеялся он. — Конечно, ты же вместе с друзьями-однокашниками этим делом занимаешься? А мне просто передали телефон, сказали, вот, все нужные сведения у Андрея Карсавина, кадета училища.
— Странно, что полковник вам других не назвал, — сказал я. — Я-то меньше других сделал. Тот же Алексей сделал намного больше.
— А, тот самый Алексей? Конев, да?
— Да, — подтвердил я.
— Как же, слышал. В общем, когда ты сможешь подъехать?
— Смотря куда, — сказал я. — И лучше, если мы все вчетвером подъедем.
— Хорошо. Буду ждать вас на Петровке. Вот что, я где-то через часок машину за вами пришлю. И вы соберетесь спокойно, и я буду знать, что вас доставят прямо ко мне, с удобствами. Идет?
— Идет! — радостно согласился я.
— Хорошо, тогда скажи мне точный адрес и объясни, как лучше всего подъехать, чтобы я водителю дал указания. И ровно в девять ждите у подъезда.
— Есть! — сказал я. — Будет исполнено!
— Молодец, — сказал он. — Сразу видно, что не зря учишься.
И повесил трубку.
А я ворвался в комнату.
— Ребята, вставайте! Глебов позвонил!
Они и так уже проснулись.
— Тот самый Глебов? — спросил Жорик, — О котором Осетр предупреждал?
— Тот самый! И через час за нами придет машина, чтобы отвезти нас на Петровку! Он хочет поговорить с нами! И...
И тут я на секунду осекся. Одна мысль пришла мне в голову... Мысль, похожая на взрыв бомбы в башке — и меня самого поразило, что я сумел в мгновение ока взять себя в руки и сдержаться, чтобы мои друзья ничего не заметили.
А мысль была такая: Осетр вполне определенно сказал, что Виталий Сергеевич Глебов — человек из ФСБ. А позвонивший представился работником МУРа, и приглашает он нас не на Лубянку, а на Петровку...
С полковником разговаривал я. И друзьям не сказал, в каком конкретно ведомстве работает Глебов, просто передал, что такой человек может нам позвонить...
Но зачем работнику милиции врать? Сказал бы просто: «Я — не Глебов, я — другой следователь...»
И то, что он не очень ориентировался, сколько нас, как нас зовут...
Правда, про Лешку Конева он знал. Тоже интересно, да? И тоже укладывалось в схему, которая начинала выстраиваться в моем мозгу...
Я вспомнил фразу Дроздянкина, что сейчас любое удостоверение можно подделать. И когда придет машина, нам, небось, любые удостоверения покажут...
А вспомнив о Дроздянкине, я сразу припомнил и еще одну вещь: уходя, я записываю ему мой телефон — и вывожу под номером телефона крупными буквами: «Андрей Карсавин». И он эту бумажку убирает в кардан...
