Отстояв исповедь на клиросе, отец Онуфрий направил стопы свои прочь из храма, к обеду домой неприменно воротиться намереваясь. Однако же воплотить намерение сие не суждено сегодня ему по видимости всей было, ибо, едва к выходу он двинуться решился, явилась пред ним
женщина в платье простого покрою и платке, волосы русые с проседью, по сторонам местами выбивавшиеся, покрывавшем, в которой признал он Евдокею Салазкину, детского приюту лиходейского бессменную попечительницу. Благословите, святой отец, - попросила она, голову наклонив, и руки для благословения надлежаще складывая; благословил. - Не сочтите за труд великий, святой отец,- произнесла Евдокея голосом просительным,- помолитесь пред Господом за дела приюта нашего... - Плохи ль дела? - Спросил отец Онуфрий, глядя на просительницу
взглядом, сочувствия исполненным. - Плохи, батюшка. Жизни никакой не стало, - вздохнула Евдокея горестно, - и крыша приютская течет почем зря, и воды горячей уж год как нету, и нянькам жалованье трудом честным заработанное не выдают из месяца в месяц... - Отчего же губернатору нашему письмо жалобное не напишете? - Спросил святой отец и удивлением. - Ох, и писали, батюшка, - вздохнула попечительница горестно, - и все без смыслу и толку: нету у его губернаторского превосходительства времени горести наши разбирать; ан мочи уж никакой не осталось более: того и гляди, что приют закроют - куда ж детям-то деваться? Замолвите за нас Господу словечко молитвенное, сделайте милость... Уж ни на что иное и не надеемся. Замолвлю, будьте покойны. - Пообещал отец святой ей в утешение, и сам при том крепко задумался.
Разные земли и славят себя по-разному. В Италии, к примеру, готовить умеют прекрасные блюда и обувь шьют непревзойденную, во Франции вина испокон веку делают всемирно знаменитые, и всякая страна в умении своем к совершенству завсегда стремится и в искусство великое его обратить старается, дабы государство свое обогатить; в России у государства оного искусно воруют.
Воровать нужно с великим умением. И никто науки этой лучше русского человека постичь не может, ибо нет нигде во всем свете иной такой земли, чтоб красть у нее можно было все до последней копейки, и от того у нее не убавлялось ни в малости. Красть можно по-разному. Можно - с оглядкою, когда, украв, непрестанно назад оглядываешься - а не забыл ли еще чего? Можно - с разумением, когда, украв, что ничего боле взять сверх оного нельзя, со всею ясностью разумеешь. А можно - с задумчивостью, когда взяв даже то, что никакой природной возможности взять не имеется, об том как это оно эдак вышло, надолго опосля задумываешься. Начальник лиходейской исполнительной канцелярии Леопольд Ларионович Слива воровал с разумением, поскольку иначе поступать не мог, как ни старался. Был он внешносью своей вполне фамилии соответственен, - полон и одутловат, страдал он потливостью и одышливостью, был неловок в движеньях, но суетлив; характером же обладал невротическим: ежели долго вел образ жизни своей он в спокойствии и праздности, душа его приходила понемногу в необыкновенное смятение, укравши же хоть самую малость, находил он в том несказанное успокоение.
