Совместное путешествие с Евгенией на Мадейру стало переломным в их знакомстве, перешедшем в бурную любовь. Однако развязка их двухлетнего романа оказалась трагической. Левицкая вдруг решила покинуть остров раньше намеченного времени и одна вернулась в Варшаву. Вскоре в тяжелом состоянии, с признаками острого отравления, ее отправили в больницу, где через два дня она скончалась, не приходя в сознание. Падкая на сенсации столица буквально бурлила от сплетен. Официально обстоятельства смерти не были выяснены. Ходили слухи о случайном отравлении, самоубийстве и об убийстве. В любом случае смерть доктора Левицкой считалась странной. Она была вхожа к маршалу, и через нее до Пилсудского могла дойти небезопасная для оппозиции информация.
Пилсудский появился в костеле перед началом траурной церемонии. Посидел в сторонке, в последних рядах и уехал, не поднимая глаз на окружающих. Он не заметил обращенный к нему взгляд Мессинга, горящий желанием сказать: «Ее убили! Ее убили!»
Во время последней встречи с Пилсудским Мессинг не обмолвился ни словом о трагической судьбе Евгении, зная, что маршал переживает ее утрату до сих пор, находясь уже в преклонном возрасте и будучи тяжело больным. Встреча была полуофициальной, о ней проведали журналисты и просто не могли не знать сталинские чекисты. Позднее, когда Мессинг окажется в Советском Союзе, Сталин поинтересуется, о чем с ним говорил Пилсудский.
– Ни о чем особенном, – честно признался Мессинг, – о своих интимных вопросах.
Поскольку беседа не касалась политики, Сталин не настаивал на раскрытии ее содержания…
День 5 ноября 1934 года ничем не отличался от других ноябрьских дней в Польше. Был умеренно холодным, без дождя.
– Паршивое время, – заметил Пилсудский своему врачу. – Для меня самые плохие месяцы – это ноябрь и март.
Маршал оделся и перешел из спальни в кабинет, где его ожидал Вольф Мессинг. Он приблизился к ясновидящему и обнял его за плечи.
– Я слышал о ваших гастролях за границей. Вы всюду достойно представляли Польшу. Я издам указ с благодарностью вам за это. Издам. Постараюсь успеть. Сейчас меня волнует военный парад 11 ноября. Я понимаю, что жизнь не вечна, – улыбнулся он. – Признаюсь, боюсь опростоволоситься на военном параде, последнем в моей жизни. Я не верю своим врачам. Скажите, выдержу ли я парад, и не сидя в кресле, а стоя навытяжку перед своими воинами.
– Выдержите, – как мог увереннее произнес Мессинг, стараясь передать свою энергию старику в военной форме. – Только не курите.
