– А роман в Буэнос-Айресе, о котором ты мне рассказывал? – замечала Аида.
– Никакого романа не было, – усмехался Вольф Григорьевич, – иначе я тебе не рассказал бы о нем… Просто там я встретил тоже очень красивую девушку.
Аида Михайловна верила мужу, хотя после вечеров психологических опытов к нему поступали записки от женщин с пожеланием встретиться и даже более того – заиметь общего ребенка, который наверняка будет таким же гениальным, как и отец. Единственное, о чем немного сожалела Аида Михайловна, так это о том, что у нее с Вольфом не было бурного романа, с цветами, с ревностью, с любовными письмами… Все решилось очень просто. Он ей был симпатичен, и она понравилась ему. Любовь приходила к ним постепенно, но глубоко проникла в сердца. Они не могли жить друг без друга. И пятидесятые годы, которые называли «юрмальскими», были самыми счастливыми для них. Здесь, в Латвии, в Дубултах, где отдыхали писатели, Вольф мог наговориться вдоволь с интересными людьми. Он пытался не обращать внимания на юркого прозаика Виктора Финка, который не упускал случая затесаться в компанию с Мессингом. Не обладая особым интеллектом, он старался развлекать собравшихся «шедеврами» типа: «Дорогая, дорогая, мы пойдем с тобой в „Лидо“, только после, а не до».
Много вечеров проводили Мессинги на даче у Вертинских, расположенной за рестораном «Юра». Люди, объездившие полмира, понимали друг друга с полуслова, им было о чем погоревать, сравнивая свою прежнюю жизнь с нынешней, они вздыхали, вспоминая чудесные города, незабываемые встречи с Шаляпиным, другими замечательными артистами. Они понимали, что стали узниками новой жизни, из которой путь один – на небо, но туда незачем спешить, когда осталось главное – работа и любимые жены. Они стали патриотами Страны Советов, и если говорили о ее замкнутости, догматичности, то с болью в душе. Во время войны, когда объявлялись государственные займы и люди подписывались как минимум на ползарплаты, самые большие заявки сделали Мессинг и Вертинский – каждый на сорок тысяч рублей, но потом Вертинский отступил.
– У тебя нет детей, – объяснил он свое решение Вольфу Григорьевичу.
Мессинги дружили с молодой парой – Марком Таймановым и Любовью Брук. Тогда они составляли фортепьянный дуэт из Ленинграда и тоже были июльскими завсегдатаями Юрмалы. Потом Марк полностью посвятил себя шахматам.
Однажды в присутствии юных ленинградцев Вольф Мессинг задумчиво промолвил:
