— Ну что, дорогая, вот я и пришел! Надеюсь, ты мне рада?
Говорить я не могла, но одарила мерзавца таким взглядом, что тот отпрянул, словно от пощечины. В нем читалось все: и моя жгучая ненависть к нему за происходящее, и ярость от невыносимой беспомощности, и клятвенное обещание отомстить за боль, причиненную летучей мыши. Не теряя времени даром, Мартен скинул халат и принялся срывать с меня одежду. Завершив процесс, оглядел долгим взглядом:
— Жаль, что мы не можем быть вместе. Я еще ни разу не видел столь совершенной женщины!
Я посмотрела на него, как на насекомое, и уставилась в потолок, проклиная собственную беспомощность. Выругавшись, Мартен набросился на меня с животной страстью, буквально рыча от досады. Дальнейшие минуты, к счастью недолгие, превратились в ад. Я знала, что привожу бывшего жениха в бешенство, но не подозревала, что настолько. Грубо удовлетворив свое желание, он избил меня ногами, стянув за волосы на пол. Затем швырнул мне одежду и ушел, прихватив с собой мага, который во время экзекуции стоял в стороне, скромно отвернувшись. На прощание тот снова сдул с руки очередное облачко.
Нашарив одежду, я принялась торопливо натягивать ее на себя, стремясь прикрыть наготу, поскольку спасительный туман на решетке стал медленно таять. К счастью, одеться я успела вовремя, но, судя по ужасу, отразившемуся в глазах друзей, выглядела все равно кошмарно. Тьяра, которую вернули в клетку, бросилась ко мне, голося не хуже плакальщицы на похоронах:
— Изверги! Убили! Загубили! На помощь!
Отшатнувшись от нее, как от чумной, я покрутила пальцем у виска, показывая таким образом степень абсурдности ее воплей, и растянулась на полу, как обычно, в ожидании регенерации.
Очнувшаяся Клякса принялась шепотом ругаться с Тьярой, уговаривая ее поверить в то, что любая помощь со стороны может мне сейчас только навредить. Через некоторое время я вернулась к нормальной жизни и, поднявшись на ноги, принялась носиться как сумасшедшая по каморке, пугая окружающих.
— С ума сошла! — первой сообразила Тьяра. — Не смогла перенести произошедшего! Бедная!
— Люта, ты себя хорошо чувствуешь? — осторожно осведомилась мышь, стараясь не попасть мне под ноги. — Ты помнишь, как меня зовут?
— Клякса, еще один глупый вопрос — и я не возьму тебя с собой, когда выберусь!
Угроза подействовала. Мышь замолчала, удовлетворенно кивнув головой. Я же еще долгое время носилась по клетке, стараясь таким образом выплеснуть накопившуюся ярость, поскольку боялась, что, если остановлюсь, она взорвет меня изнутри.
