— Кто такой этот твой Орден, что ты все время о нем говоришь?
— Орден? — Суран смутился и просыпал часть камней на пол. Присел, чтобы собрать. Поднялся покрасневший и отмахнулся: — Это… Это место, где я раньше работал. Точнее, работаю… Впрочем, не обращай внимания, для тебя это не важно.
— Хорошо, — запутавшись в его странных рассуждениях, я согласилась и замолчала.
Собрав драгоценности и золото в сумку, хозяин отдал мне ее и приказал «беречь как зеницу ока». Я кивнула и повесила сумку на плечо. Она не была тяжелой, но, учитывая предстоящий полет, вполне могла помешать. Я досадливо поморщилась.
— Ты раньше умела вещи уменьшать и прятать в карманы, чтобы легче было в пути, — объяснил Суран, заметив мое недовольство.
— Когда это «раньше»?..
Но нужное заклинание уже само собой возникло в голове, я послушно его повторила и положила сумку, теперь уже размером с тыквенное семечко, в карман.
— Ну… раньше. — Хозяин осекся, а потом внезапно повысил голос: — Не задавай лишних вопросов и смотри не потеряй сокровища!
К полудню, когда в моих карманах наконец уместилось все необходимое Сурану, мы вышли из избушки.
В этот раз пришлось лететь намного дольше. Город оказался мне незнаком, как, впрочем, и все предыдущие места. Для свободного приземления мне пришлось вспомнить заклинание отвода глаз, чтобы не привлекать внимание стражи на городской стене. Едва же наши ноги ступили на твердую землю, хозяин потащил меня в сторону небольшого трактира, носившего забавное название «Толстый поросенок». Оттуда доносились такие ароматные запахи, что я начала облизываться еще на пороге.
Суран выбрал самый дальний и неприметный стол, хотя в помещении было много свободных мест, и посадил меня спиной к залу. Подошел трактирщик, внешне соответствовавший названию заведения, и принял у нас заказ. Суран расщедрился на вино, половину барашка и томатный сок. Услышав восхитительное слово «томат», я расцвела в благодарной улыбке, не имея ни малейшего понятия о том, откуда он узнал о моей любви к помидорам.
— Хозяин, ты самый лучший. — Я положила руку на его запястье. — Ты обо мне так заботишься!
— Не стоит благодарности. — Почему-то он смутился и убрал руку. — Я люблю тебя.
— Да, знаю, ты любишь меня каждую ночь, — согласилась я.
— Я не об этом! — Щеки Сурана зацвели алыми маками. Подошедший с подносом трактирщик широко улыбнулся и окинул его оценивающим взглядом, потом поставил тарелки на стол и ушел. — Ты ешь давай, а не разговаривай! И почему мне не сказали, что подобное воздействие сделает из тебя глупую, пустую куклу!
