Газовая. И, наверное, уже поздно. Иду дальше, смотрю, раскладываю марки для срочных и первоочередных перевязок. Увы - их набирается несколько десятков, а я не прошёл ещё и половины нижнего этажа. "Брать только срочных".
Позвали в перевязочную: "Уже развязан, идите".
Смотрю: да, газовая настоящая, классическая, с гангреной.
Сделали высокую ампутацию бедра. Живой пока. Может, чудо? Бывают же чудеса. Нет, не бывает чудес.
На столах в перевязочной уже лежат обработанные раненые с талонами. Вещи их складывают на скамейку, шинели - на вешалку. Асептика - ниже всякой критики. А что делать? Раздевать до белья? Холодно и долго.
Обхожу ещё одну, другую, третью палату. Выбираю уже только срочных, "первую очередь" даю редко. Всё равно сегодня уже не успеть. Как шина Дитерихса, так на час стол занят. А если рассечение ран - то и на два.
С трудом пробираюсь между носилками, чтобы пощупать пульс, посмотреть ногу - нет ли газа.
Что делать? Что делать? Наши силы так ничтожно малы.
Но вот опять бегут из перевязочной:
- Николай Михайлович! Кровотечение, скорее!
Кровотечение! Именно этого я боялся все полгода войны. К этому готовился,читал про сосуды в книгах. Но еще в жизни не перевязал ни одной большой артерии - рисунки с ними молниеносно мелькают в голове.
Посреди перевязочной на столе сидит раненый, его держит под мышки, как ребенка, санитар Иван Иванович Игумнов. Вся голова в уродливой повязке, виден только один глаз, бинты грязные, промокли слюной и кровью, что течет из отверстия, где раньше был рот. Из-под бинтов по щеке стекает яркая алая кровь, почти струйкой, и капает частыми каплями на пол. Вокруг столпились сестры и врачи.
- Клади его, чего держишь!
- Не может лежать, захлебывается:
"Что я буду делать? Как подступиться?"
- Срезай повязки!
Тамара разрезает ножницами слипшиеся бинты, а я думаю, что делать. Дваспособа: зажать кровоточащий сосуд в ране или перевязать магистральную артерию вне раны, через особый разрез. Первый лучше, но - говорят авторитеты- трудно выполним. Второй - как на рисунке.
Повязка спала: Ужасно! На месте правой щеки сплошная грязная рана - от глаза до шеи. Видны кости - верхняя челюсть, отломок нижней, глубина раны заполнена кровавыми сгустками, из которых пробивается струйка артериальной крови. Правый глаз не закрывается, нижнее веко опущено, не имеет костной опоры. Левый глаз заплыл отеком. Страшен, непереносим взгляд этого правого не закрывающегося глаза. Отчаяние, и мольба, и безнадежность уже. Стараюсь не смотреть в него. Что-то бормочу.
