И тут же мысль на задворках сознания:" За все нужно платить: То сам арестовывал, теперь - тебя": Мне всегда казалось, что дядя - чекист гуманный, но умом-то знаю - не бывало таких! Поэтому и острой жалости не было. Или - от черствости?
Тетку, слава Богу, не тронули. Она переехала в Ярославль, к сестре и там дожила до смерти. Дядю расстреляли, а после - реабилитировали
Надо заметить, что Архангельск тогда дешево отделался, если сравнивать, например, с Украиной и Москвой. Интеллигенцию не тронули, посадили партийную верхушку, директоров заводов.
Чуть пораньше, будто в насмешку, родилась социалистическая демократия: "царь дал манифест" - Сталинскую конституцию. В декабре 1937 были выборы в Верховный Совет. Я даже был в театре на выдвижении кандидатов. (Борис меня свел, он был в комсомольском активе).
То еще было зрелище!
Первым кандидатом везде называли товарища Сталина. Хлопали стоя -15 минут, ей Богу не вру, замечал по часам. Ура кричали без счета раз.
Резервным кандидатом, от "союза коммунистов и беспартийных", выдвигали первого секретаря крайком Конторина. Аплодировали недолго, "Ура" не кричали, соблюдали дистанцию.
Выбрать его не успели. Три дня спустя я видел его жену заплаканной, она была нашей студенткой. Шепоток шел в массах: "Арестовали Конторина. Враг народа".
Каюсь: большой жалости к партийным вождям не ощущал.
"Носить бы вас не переносить!". Другое дело - интеллигенция, свое - родное. Попадали, как кур во щи, в чужую кашу.
Странно, но моя ненависть к партийным боссам сочеталась с верой в социализм. В то время европейские интеллектуалы тоже попадались на эту удочку: умел втирать очки Сталин. Достаточно было прочитать выступления Анри Барбюса, Бернара Шоу и Лиона Фейхтвангера, Ромен Ролана.
Бешеная пропаганда была перед первыми выборами. Из студентов создали бригады, что бы ходить по домам. Даже я не сумел увильнуть, дали мне двухэтажный дом, набитый жильцами под завязку (тогда всюду так было). Приказано было познакомиться с каждым избирателем, прочитать с ними "обращение": Б: р: р: ! В день выборов проследить лично, чтобы каждый пошел. Не может - принести ящик домой.
Все же я наплевал на них. Один раз зашел в домовой комитет, проверил список и больше не являлся. Бригадиру врал, что хожу. Ругался.
- Ну вас туда - сюда: (как на станции говаривал. Но - увы! - теперь только шепотом.)
В день выборов, помню, 12 декабря, с самого утра уехал на завод и только вечером заявился проголосовать. Общественные начальники на меня накинулись:
