— А не было никакого нарушения, — возмутился Кирсанов. — Судья-то на ваших работает.
— Судья тоже человек, — сказал Федор Ильич. — Его дома дети ждут.
— Откуда у футбольного судьи дети? Какая дура за него выйдет, за смертника? — хохотнул Василь, азартно захлопал в ладоши и вскочил с места. Он болел за обе команды и радовался каждому голу.
Его энтузиазм, однако, никому не передался. Гранцов заметил, что Федор Ильич и Оксана обмениваются тревожными взглядами. Минут за десять до конца матча в ложу пришел водитель автобуса. Он остановился на пороге и постучал пальцем по часам.
— Может быть, начнем собираться? — сказал Федор Ильич. — А то застрянем надолго.
— Ладно, — неожиданно легко согласился Василь. — И так все ясно. Пора уносить ноги.
— Спускайтесь к автобусу, а я остальных позову, — распорядился старик, нервно поправляя шляпу.
Лестница была усеяна окурками и пивными банками. Внизу у дверей толпились солдаты в касках и с прозрачными щитами. Они неохотно расступились, пропуская иностранцев к автобусу. При этом, поправляя амуницию, каждый норовил задеть проходящих — кто локтем, кто дубинкой.
Водитель уже запустил двигатель и поглядывал в зеркала, а Федора Ильича все не было. Где-то вверху отдавался рев стадиона. Внезапно рев усилился и достиг высочайших нот.
— Все-таки продули, — констатировал Василь. — Где же чертов дед? О, гляньте, уже несут одного.
Мимо автобуса на носилках пронесли раненого. Одной рукой он прикрывал глаз, другой яростно молотил воздух.
Стоянку вдруг заполнили люди в разорванной одежде. Они на бегу молотили по машинам обломками своих флагов. За ними гонялись солдаты.
— А вон и наши, — заметил Василь и показал пальцем.
Гранцов не видел «наших». Он видел толпу, которая выдавливалась из ворот стадиона, и многие почему-то шли спиной вперед. Только привстав, он увидел в передних рядах белую шляпу Федора Ильича. И еще он увидел, как взлетают и опускаются на эту шляпу руки толпы.
В инструкциях, полученных в турфирме перед отлетом, было подробно описано, как вести себя во время массовых беспорядков. Сейчас туристам следовало оставаться в автобусе, держась подальше от окон. Но тут Гранцов услышал, как Василь вскрикнул:
— Наших бьют!
Кирсанов вскочил со своего места и схватил водителя за плечо:
— Давай туда, поближе к ним!
— Ноу, сэр.
— Давай, я сказал!
Автобус взревел, развернулся на пятачке и надвинулся на толпу, непрерывно сигналя.
Оксана отодвинула дверь и, стоя на подножке, кричала что-то умоляющее. Толпа расступилась, и Федор Ильич, придерживая помятую шляпу, забрался в автобус. Но туристы оставались в окружении. Толстяк Гурьев был почему-то голый по пояс, у Нужнова белая сорочка на спине порвалась ровно посередине до самого воротника.
