Вадим Гранцов немного разбирался в гранатометах и решил, что журналистам продемонстрировали нечто вроде бельгийского «Армбруста». Он читал об этой системе когда-то, но в действии увидел впервые. Почти бесшумное оружие с гранатой-невидимкой — она была без реактивного движка, в полете ее не выдавал дымный след. Идеальное оружие для скрытного удара по бронетехнике.
На экране возникли еще несколько одинаковых сумок. Они были раскрыты, и мировая общественность могла убедиться, что в них были самые обыкновенные на вид коробки с термосами.
— Вот они, сумочки-то, — растерянно заключил Марат. — Ай да Вася-Василек…
— Твоя фирма не торгует такими игрушками? — спросил Гранцов.
— Нет.
— Напрасно. Дело прибыльное.
На экране появилось озабоченное лицо Моронадо. Он говорил устало и медленно, с длинным «э-э-э» перед каждой фразой, и Марат разобрал только «маньяна», «завтра». Полковника сменил один из его помощников. Тот бойко говорил по-английски, отвечая на вопросы журналистов. Микрофоны и диктофоны тянулись к нему со всех сторон. «Вопрос к полковнику Моронадо! — пробилась на экран яркая блондинка. — Он назвал события заговором. Если это не народные волнения, а заговор, то какие силы стоят за ним?»
«Маньяна», — отмахнулся Моронадо, и помощник перевел: «Завтра выйдет обращение президента к нации, там будут даны ответы на все ваши вопросы».
«Какие признаки заговора видит полковник Моронадо в этих народных выступлениях?», не унималась блондинка.
«Маньяна, маньяна», что означало: «Завтра вы все узнаете. Но — завтра, а сегодня в одиннадцать приходите на брифинг, услышите официальное сообщение».
Телевизор сам собой переключился на какой-то фестиваль пляски народов Юга.
— То-то Василю стали киллеры мерещиться, — задумчиво проговорил Кирсанов. — Наверно, есть причины.
— Какие киллеры?
— Да он вчера напросился у нас переночевать, потому что боялся к себе в номер возвращаться. Значит, были причины.
— Ты не мог мне это раньше сказать? — Гранцов выключил телевизор и принялся раскуривать огрызок сигары. — Я уже собрался с ним ехать, а тут такие детали всплывают.
— Что мне было делать? — обиженно спросил Марат. — Человек просит помочь, я помог. Вы бы как поступили? Послали бы подальше? Вот и я не послал. Он же наш, свой, советский. Да вы не переживайте так. Нам бы, главное, отсюда поскорее выбраться, из этого змеюшника.
— Я не переживаю.
Вадим Гранцов не переживал, а рассчитывал варианты.
Доверяться Ксенофонтову ему не хотелось, потому что однажды тот уже подставил его. Случайно, или нет, не важно.
