Я был доволен, что выступал с отличной актрисой, которая за десять минут пребывания на сцене настолько разогревала зал, что работать после нее было намного легче. Я имел право брать в сольный концерт один номер и часто пользовался этим, давая возможность подзаработать актерам и побывать в крупнейших городах, в том числе и курортных. Однажды взял на гастроли в Калининград Клару Новикову – новоиспеченную лауреатку Всесоюзного конкурса артистов эстрады, поделившую первую премию с Геннадием Хазановым. Громкий успех Любы был несравним со скромным выступлением Клары. К тому же Люба, единственная из всех артистов, с которыми я работал, выходя на поклон после концерта, останавливалась в шаге, не доходя до меня, и протягивала руку в мою сторону, показывая, что я основной герой и исполнитель концерта. Клара иногда выпрыгивала даже вперед. Но не это мне хотелось бы сейчас вспомнить, а радостное, улыбающееся лицо Любы. Столь счастливой я больше никогда не видел ее и причины тому, видимо, были две-три: она ехала домой, и гастроли прошли чисто, и полстакана коньяка, выпитые на прощание, сняли до этого мучившие ее боли.
В лечении Любы принимали участие родные, и в первую очередь сын Алексей. Мама очень много курила, и Леша, еще будучи школьником, своеобразно боролся с этой вредной маминой привычкой: он развешивал по квартире плакаты с изображением дымящейся сигареты на фоне черепа и костей, а маленькие листочки с такими же рисунками она постоянно находила в своей сумочке и холодильнике.
Люба была против его занятия актерской профессией, но не возражала этому. Однажды сказала мне: «Алеша очень талантливый артист, но еще не нашел своей роли». А через десяток лет у рынка в Коктебеле поведала мне: «Ты слышал об артисте Алексее Макарове?» – «Слышал». – «Так это мой сын! Играет в киносериалах!» – с гордостью произнесла она.
В ее записях я нашел такое признание: «Актерская профессия – это моя любовь на всю жизнь. Вряд ли могла бы с таким удовольствием заниматься чем-либо другим. Однажды после тяжелой операции (наверное, после автокатастрофы. – В. С.) должна была отдыхать три месяца. К исходу первого я взвыла и вышла на сцену. Театр для меня – это всё, вся жизнь. Я не могу без этого, даже сны снятся про театр!»
Родители долгое время не разрешали ей ехать в Москву, считая актерскую профессию несерьезной и не дающей заработка даже для нормальной жизни. В конце концов отец, смирившись с выбором дочери и понаблюдав за тем, как она трудится, сказал: «Каторжный труд. Пошла бы в строители – гораздо спокойнее».
