Обжигающая мысль хлестко ударила Энн по сердцу: Доминик не одобряет отношений своего друга. Она, видимо, считает Джейн недостойной такого образованного и родовитого молодого человека как Джереми. Энн чувствовала, как возмущение, смешанное с горькой обидой, разгоралось в груди. Она ведь даже не знает Джейн, чтобы судить и делать такие выводы.
Добрее души, чем Джейн не найти во всем Сассексе. Энн с досадой отвернулась.
В зале зазвучала медленная музыка, и к девушкам подошел Уильям, хороший друг их семьи. Он поздоровался с Энн и пригласил Доминик на танец. Та посмотрела на него так удивленно, что Энн едва сдержалась от смеха.
– Я потанцую с тобой, Вилли! – сказала Энн, беря его за руку и уводя вглубь зала.
– А она? – спросил Уильям, оборачиваясь на каменное изваяние, которое сейчас представляла собой неподвижно замершая Доминик.
– Разве ты хочешь танцевать со статуей? – в свою очередь спросила его Энн, не заботясь о том, что ее слова могут быть услышаны гостьей.
Они влились в толпу, и Энн не видела, как Доминик проводила ее долгим, внимательным взглядом.
После танцев Энн отправилась на кухню. Ее мучила жажда. К тому же недавно она видела, как в том направлении исчезли Джейн с Джереми. И она хотела найти их. До заветного холодильника с бутылочками минеральной воды оставалось несколько шагов, когда Энн услышала ставший уже знакомым голос Джереми и до сих пор чужой низкий голос Доминик, заставивший ее тут же ощущать себя неловко. Она невольно застыла в темном коридоре, прислушиваясь.
– Мне так нравится здесь! – это был Джереми. – Здесь так хорошо! – продолжал он восторженно. – Я давно уже так не веселился! И Джейн! Она еще милее, чем я ее помнил!
– Не могу с тобой не согласиться, мой друг! – раздался в ответ невозмутимый голос Доминик.
– А почему ты не веселишься? Мне кажется, Энн не отказала бы тебе в танце!
– Я не в настроении сегодня сходить с ума из-за малолетней девицы, – прозвучал ответ Доминик.
– Малолетней? – беззвучно повторила Энн, раскрыв рот.
Она никогда не думала, что в двадцать четыре года такой комплимент может звучать столь оскорбительно.
– Она очень хороша собой, – заметил Джереми.
– Ничего особенного, – ответила Доминик.
Энн не могла больше выслушивать это. Со словами извинения, она ворвалась на кухню, буквально на ощупь нашла холодильник, все же открыла глаза и часто заморгала, привыкая к яркому свету. Достала оттуда воду. Развернулась, сжимая в руках холодную пластиковую бутылку. Как ей хотелось заехать этой бутылочкой по красивому, невозмутимому лицу Доминик.
