СЕЛЕСТИНА. Не тяни, зачем много слов, когда и нескольких достаточно?
СЕМПРОНИО. Калисто пылает любовью к Мелибее. Он нуждается в тебе и во мне. А раз мы оба ему нужны, оба разживемся.
СЕЛЕСТИНА. Эта новость меня так же радует, как врача проломленный череп.
СЕМПРОНИО. Тише. Мы пришли, а у стен есть уши.
СЕЛЕСТИНА. Постучи.
Семпронио барабанит в дверь. Калисто проснулся, ошалело бегает по тёмной комнате, на яблоки встаёт, запинается, падает, раскрыл окно во двор, кричит:
КАЛИСТО. Пармено!
Пармено спал у двери, вскинулся, прибежал, тоже на яблоки наступает, падает.
Оглох, проклятый? Стучат в дверь, беги!
ПАРМЕНО (высунулся из окна, кричит). Кто тут?
СЕМПРОНИО. Отвори мне и этой сеньоре.
ПАРМЕНО. Сеньор, там Семпронио дубасит в дверь, а с ним старая размалеванная шлюха.
КАЛИСТО. Молчи, негодяй! Это моя тетка. Беги, отворяй! Я сам оденусь!
Куда там ему самому одеться. Пармено принялся натягивать одежду на Калисто.
ПАРМЕНО. Ты, сеньор, думаешь, слово, которым я ее назвал, показалось ей бранью? Только так ее и зовут, и величают. Пусть идет она среди сотни женщин, чуть кто скажет: «Старая шлюха!» — она тотчас же обернется и откликнется. Подойдет к собаке — та пролает знакомое словцо, к мулу и тот проревет: «Старая шлюха!» А лягушки на болоте только это и квакают.
Селестине не терпится, она схватила лестницу, что стояла у дверей, приставила к стене, влезла по лестнице, ухо всунула в окно, слушает.
КАЛИСТО. А ты откуда всё это знаешь?
ПАРМЕНО. Много лет назад моя мать жила по соседству с ней и отдала меня старухе в услужение. Селестина, правда, меня в лицо не знает — был я у нее недолго и изменился с годами.
КАЛИСТО. А что ты у нее делал?
ПАРМЕНО. Ходил на рынок, носил припасы, помогал во всем, на что хватало силенок. Жила она там, на берегу реки. Была мастерицей восстанавливать девственность, сводней и малость колдуньей. Что касается девственниц, то для одних она пользовалась пластырем, а для других — иглой. А прибыл французский посланник, так она трижды выдала ему свою служанку за девственницу!
КАЛИСТО (хохочет). Могла бы и сто раз!
ПАРМЕНО. Что только ни делала эта старуха! И все — обман и вранье!
КАЛИСТО. Хорошо! Отложим разговор! Я предупреждён. Не будем задерживаться. (Уже оделся, оттолкнул с пути Пармено, бежит вниз по лестнице, кричит). Слушай: я пригласил Селестину, а она ждет дольше, чем следует!
Выбежал из дома. На пыльной дороге сидит Семпронио, пыль из руки в руку пересыпает — жарко ему, а кругом — Испания… Селестина — на лестнице, не успела, старая, слезть. Калисто задрал голову, хохочет.
