Е. И. САВЕЛЬЕВОЙ
24 февраля 1884 г. Москва.
84/24/II
Многоуважаемая
Евгения Иасоновна!
Покорный Вашему "поскорее и всю правду" , берусь за
перо тотчас же по получении Вашего письма и, прежде
чем поставить первую точку, даю слово, что напишу
одну только желаемую правду.
Ваш долговязый супруг, а мой друг Дмитрий
Тимофеевич жив и здоров. Видел я его третьего дня (до
обеда и вечером). Видел и раньше много раз. Верую
также, что увижусь с ним завтра или послезавтра. Он
здоров телесно, но не духовно. Настроение его духа,
насколько я смыслю, нельзя назвать хорошим: опечален
смертью матери, тоскует за Вами и изо дня в день ждет
того блаженного часа, когда обстоятельства позволят
ему выбраться из Москвы. Тоска по матери с каждым
днем делается всё меньше и меньше, что естественно и
понятно: тяжелые обстоятельства сглаживают,
стушевывают эту тоску. Ему и тосковать-то некогда.
Обстоятельства, одно другого хуже, враждебнее и, что
хуже всего, неожиданнее, громоздятся, как льдины
весной, теснят Митю и не пускают его к Вам. Он
геройски борется с ними и даже редко жалуется.
Приходится прочитывать всё на его вытянутой
физиономии. В чем дело - он сам расскажет Вам.
Описывать же я не стану: длинно, да и подробностей не
знаю. Скажу только, что самое тяжелое прошло...
Остались одни только финансовые дела. Покончив с
финансами, он немедленно покатит к Вам.
Но никакие финансы, никакие обстоятельства не
терзают его так, как разлука с Вами. Он говорит только
о Вас, думает только о поездке к Вам. Будь Вы около
{01106}
него, мне кажется, он претерпел бы наполовину менее
терзаний, чем претерпевал их в последний месяц.
Судьба очень глупо сострила, поставив между Вами
тысячеверстное расстояние. Вообще судьба держит себя
мерзко по отношению к Вашему мужу, и он умно делает,
что держит себя героем. Я уважаю в нем эту
выносливость. Скоро он даст Вам ответ на все Ваши
письма. Едет он завтра или послезавтра. Лишнего дня он
не просидит в Москве - за это ручаюсь головой. Такой
нервной, впечатлительной натуре, как он, трудно
усидеть в Москве даже лишний час, в особенности же,
если эта натура женатая...
Вообще не беспокойтесь. Тяжелое прошло.
Если это письмо покажется Вам коротким, мало
отвечающим на Ваше письмо, то не сетуйте. Не пишу
Вам всех подробностей, потому что уверен в том, что
вслед за этим письмом едет к Вам и сам виновник
нашей переписки.
А за доверие спасибо.
В заключение прошу принять нижайший поклон от
меня и сестры. Прошу также не забывать, что у Вас есть
покорнейший слуга
уважающий А. Чехов.
Р. S. Приеду в Таганрог в конце июня, в полной
надежде, что у меня уже есть невеста, Вами мне
обещанная. Мои условия: красота, грация и... увы!
тысячонок хоть 20. Нынешняя молодежь ужасно
меркантильна. Кроме невесты, я должен еще получить
с Вас (по московскому обычаю) на чай: я, за всё время
Вашего пребывания в Таганроге, еще ни разу не
совратил с пути истины Вашего супруга.
Поклонитесь ему, когда он приедет.
На конверте:
Заказное.
Таганрог.
Его высокоблагородию
Иасону Ивановичу Блонскому
с передачей Евгении Иасоновне Савельевой.
От А. Чехова.
