— Торопятся, — вырвалось у Загоскина, — а ты не знаешь, в чем дело, Глазунов? — Где же мне знать? Наше дело маленькое, приказывают, мы и караулим, — пробасил Глазунов. — Нужны вы стали зачем-то. Может, приказ о награде вышел. Вон сколько вы маялись — на себя непохожи стали. Только насчет награды что-то мне не верится. Нет этого у нас. Колмаков, Малахов, Лукин печенки испортили в дальних местах, повсюду первыми прошли, а какая им награда? Пойдем в избу, отдохнете и пакет получите. Лукин-то все там молится? — И молится, и крестит, — улыбнулся Загоскин.
Великан зашагал рядом с гостями. У него было смуглое лицо калифорнийского креола, жесткие волосы, нависшие над низким лбом, и очень длинные руки. Смелость и находчивость Глазунова были известны всей Аляске. Совсем недавно на него напали ттынайцы с топорами из рогов оленя. Они успели выхватить из рук Глазунова ружье; он спасся тем, что бросил в жаркий костер горсть ружейных патронов.
— Господин Загоскин, — вдруг сказал Глазунов, — разрешите пожать вам руку от всего креольского населения. Такого похода, как ваш, я еще не видывал. Отвагу немалую вы показали. Неловко как-то людей в глаза хвалить, но я вот хвалю. Взять меня, к примеру. Я материк Американский порядком исходил — от Калифорнии до Ледяного мыса… Но и я удивляюсь вам. Спасибо!
И Глазунов протянул огромную ладонь Загоскину.
— У Егорыча в редуте — тревога, — продолжал, понизив голос, Глазунов, — с самой весны все люди под ружьем. Открылось, что Савватия в квихпакской «одиночке» убил какой-то захожий белый…
Загоскин насторожился. Каким образом в Ново-Архангельске и здесь знают о том, кто именно убил креола? Он спросил об этом Глазунова.
— В точности сказать не могу. Егорыч, поди, знает про это. И мне инструкции вышли, чтоб я берегся. А как тут убережешься? У меня один-разъединый единорог медный да три ядра к нему, фальконет, еще барановский, неисправный… Люди мои голодуют, ржаных сухарей второй год не видят. Жизнь, господин Загоскин! Так бы и снял с себя, — Глазунов показал на широкую свою грудь — на ней висела большая серебряная медаль «Союзныя России», — наградил меня ею Александр Андреич, а сейчас — больно мне ее носить. При Баранове развала такого не было… Слыхали, наверное, что наши владения в Калифорнии продали?..
Загоскин срывал печати с пакета. Уже одна надпись на пакете смутила его. В правом углу стояло: «Экстренно, не имеющему чина служащему Российско-Американской компании Загоскину, где бы он ни находился. Разыскать и вручить…» Похоже на повестку Третьего отделения. Он развернул лист голубоватой бумаги, прочел: «…Вам надлежит немедленно прибыть в Ново-Архангельск, прекратив изыскания внутри материка. Неисполнение сего приказа Главного Правителя и задержка в пути повлекут за собой отдачу под суд…»
