Матерям хотелось видеть детей в идеальных по их мнению семьях -- вот пусть и расхлебывают то, к чему стремились, не желая замечать очевидного.
Ира просто отворачивалась, поднося бокал с красным сухим вином к губам, и видела такие же мысли в синих глазах Игоря, который сидел напротив нее.
Между матерью и бабушкой.
Если ситуация или люди не позволяли им быть вместе -- они старались хотя бы смотреть друг на друга. Всегда. Довольствуясь хоть таким контактом.
Однако, сдержанно кивнув, когда двоюродный брат в очередной раз наполнил ее бокал, заметив, что в том заканчивается вино, Ира задумалась над другим -- почему он ничего не говорил ей о причине этих "сборов"?
Но в этот момент, обведя глазами стол, против воли отреагировав на громкий и резкий крик Юли, что-то возмущенно высказывающей тете Марине - Ира заметила, как нервно и дергано провел пальцем под воротником дядя Вова.
Она резко поставила бокал на стол, не обратив внимания на капли вина, плеснувшие через край. И перевела глаза на тетю Марину. Та, похоже, так же заметила состояние мужа. Да и сама, определенно, сильно разнервничалась от всего происходящего. Щеки матери Игоря лихорадочно пылали, напоминая о частых гипертонических приступах.
- Ребеночка вам надо, - уверенно голосом пыталась убедить она невестку, и кивнула, словно старалась придать своим словам больше весу. - Ребенок вашу семью скрепит. Ведь и возраст уже...
Ира застыла, скованная внезапным ледяным холодом внутри.
Громкое ехидное хмыканье Игоря заставило его мать замолчать и сердито обернуться к сыну.
- Игорь? - с вызовом и требованием спросила тетя Марина, со стуком положив вилку. - Ты что-то хочешь сказать?
- Мама, оставь свои попытки, - не поднимая глаз от тарелки, веско отчеканил ее брат. - Дело уже решено и бумаги в суде. А дети, - он выпрямился, и поднес ко рту вилку, - от этой женщины я детей иметь не хочу, - спокойно произнес Игорь и замолчав, на миг пристально посмотрел на Иру.
После чего, как ни в чем ни бывало, продолжил есть.
Господи! Ей захотелось выплеснуть ему в лицо свое вино. А внутри все свернулось от дикой боли.
Но вместо этого, Ира заставила себя сглотнуть комок в горле и, как ни в чем не бывало поднесла ко рту свою вилку.
Он ни в чем не виноват. И никогда не начинал этого. Просто помнить было слишком больно. Обоим.
- Да какой ребенок?! - вдруг вскочила со своего места Юля. - Для этого, между прочим, надо заниматься сексом! - гневно взмахнув руками, заявила она. - А ваш сын, - она ткнула пальцем в Игоря, который, не оборачиваясь на нее, продолжал пережевывать свой рис. - Он или не в курсе о том, что это вообще такое, или..., или..., - Юля раздраженно топнула ногой. - Гомосексуалист! Вот!
