Типичная июльская жара.
Обычно он не возражал против жаркой погоды, но когда влажность была столь же высока, как и температура, а температура в полночь была в районе 80–90 градусов, он возражал.
Но не только высокая температура, не давала ему уснуть.
Мадди.
Растрепанные волосы, в которые он запустил пальцы. Белая кожа, которую он чувствовал своими губами сейчас.
Глаза, которые изменяли цвет в зависимости от света, менялись от светло-коричневого до серого. Глаза, которые смотрели на него с открытой, откровенной оценкой, прямо в душу. Глаза, которые заставили его сердце биться быстрее, сделали его разгоряченным и сексуально озабоченным.
С ней ему было чертовски хорошо. Так правильно. И ничто не казалось ему настолько правильным очень, очень давно.
Он высвободил глубокий, неохотный вздох.
Сон и не собирался приходить.
Он сел, свесил на пол ноги, поток воздуха из кондиционера сдувает его волосы назад, дуя в экзотическом, таинственном аромате ночи.
Он оставался на месте некоторое время, позволяя воздуху овевать его разгоряченную кожу, испаряя пот с тела. Затем он встал, лакированный деревянный пол, был липким под его босыми ногами. Он отключил кондиционер, лопасти, ритмично замедлились останавливаясь. Он надел пару свободных шорт, затем начал спускаться по темноте вниз по узкому искривленному лестничному пролету.
На кухне он с трудом открыл тяжелую дверь древнего Фриджидеера, вынул кувшин с водой, и поднес к губам, моментально поглощая прохладный, запасенный холодильником воздух.
Сделав еще несколько глотков, он опустил кувшин пониже, вода закапала ему на грудь стекая вниз к животу, впитываясь в пояс его шорт. Он отставил кувшин, раздался металлический грохот полки, хлопок закрываемой двери.
Моторчик сделал толчок; громкий гул заполнил комнату.
Внизу было немного прохладнее, но температура здесь все еще была в пределах восьмидесяти. Даже при том, что окно над сливом было открыто, ни ветерочка.
Он вышел на веранду.
Пятнадцатиградусная камера.
Влажный воздух коснулся его кожи, охлаждая его. Светляки осветили путаницу трав и виноградных лоз.
Запахи.
Зеленые, таинственные ароматы, становящиеся опьяняющими и тяжелыми к ночи.
Обеими руками он откинул назад свои волосы, слегка наклонил голову назад, и взглянул вверх на заполненное звездами небо. Затягиваясь в глубоком вздохе вечернего воздуха, он сошел с веранды, чтобы пробраться через пропитанную росой траву к его разбитой Шеви.
Он наклонился в открытое окно, вставил ключ в зажигание, и щелкнул по радио.
