Он просунул колено между ее ног. На нем снова были джинсы. Она ощутила грубую ткань на внутренней поверхности своих бедер, ощутила тепло, поднимающееся вверх по ногам.
В этот момент вновь засверкали молнии.
Темные, разгневанные глаза в каких-то дюймах от нее.
Но затем эти глаза отодвинулись от нее, словно чтобы получше ее рассмотреть. И пока она наблюдала, то увидела, что тьма в них рассеивается и уступает место замешательству и чему-то вроде беспокойства.
— М-мои ключи.
Слова с трудом срывались с ее окоченевших губ.
— Я з-забыла свои к-ключи.
Она почувствовала, как его пальцы провели по ее холодному от дождя лицу. Его брови сошлись и он медленно покачал головой.
— Ты замерзла.
Он оглядел ее с ног до головы.
— Оставайся тут.
Он собрался уходить, затем, похоже дважды подумал прежде чем сделать это.
— Не уходи. Ты не уйдешь, ведь так?
Она уставилась на расползающуюся лужицу у своих ног; изнеможение накатило на нее. Уходить? Она не могла двигаться.
Мгновением позже он вернулся, обернул вокруг нее одеяло и подоткнул под подбородок. Она захватила концы обеими руками и крепко вцепилась в них, дрожа всем телом.
— Ох, Мадди.
В его голосе звучало раскаяние и оно дошло до ее сознания. Она не любила плакать, и, безусловно, она не любила плакать перед людьми. По сути, она всегда гордилась собой, своей способностью контролировать слезы. Но, неожиданно, ее горло сжалось — ужасное чувство. Печаль вскипела внутри нее и перелилась через край.
Дрожащее рыдание сорвалось с ее губ. Она попыталась остановить следующее, но это было слишком сложно. Одно последовало за другим.
— Мне жаль — сказал он.
И он имел ввиду именно это.
Он повел ее к столу и выдвинул стул. Она опустилась на него, закрыв лицо скрещенными руками; ее рыдания перешли в всхлипы.
Эдди стоял над ней и смотрел на макушку ее промокшей от дождя головы. Что он мог сделать? Он хотел обхватить ее своими руками, успокоить, согреть ее, но он был одной из причин ее страданий.
Когда он увидел ее в свете молнии, стоящую там, промокшую и покрытую грязью, он испытал стесненное чувство самоанализа, которое наполнило его печалью и сожалением. Было время, когда он беспокоился о женщинах, угнетаемых мужчинами. Он всегда питал отвращение к людям, которые применяют свою превосходящую силу, контролируя других. Но разве это не то, что он делал по отношению к Мадди?
Какого черта с ним происходит? Возможно, Макс был прав. Он слишком долго прятался от людей. Он потерял с ними связь.
