Одна счастливая семья.
Отец. Мать. Двое детей. Хорошая была жизнь.
Мадди часто думала о тех днях раньше. Перед тем, как ее отец умер. Перед тем, как мама тронулась умом. Перед этим. Когда жизнь была нормальной. Все остальное было потом. Когда их пути разошлись.
Maddie's father had been the opening act for bands. Он был смешной и излучал тепло, и делился им с другими.
Она обожала его.
Он играл комедийные роли и исполнял магические трюки. Иногда он даже брал ее и Энид с собой. И однажды возвращаясь домой посреди ночи со спящими на заднем сиденье Энид и Мадди, он заснул за рулем и был убит. Мадди и Энид не получили ни царапины.
Их жизнь изменилась в одно мгновение. Они остались втроем. Мать провела несколько лет словно в тумане пока наконец не умерла. Мадди часто думала, что со стороны Дорины Смит было ужасно не по-матерински не захотеть жить ради собственных детей.
Фотография была сделана в середине семидесятых, когда мода достигла пика своей клейкости (тьфу не знаю как перевести ещё tackiness)‹…›. Маддин бедный отец был облачен в тесную плотно прилегающую рубашку с широким мягким воротом. Расклешенные брюки. Большие ступни с большими пальцами в больших сандалиях.
Смотря на фотографию Мадди не могла не мечтать, чтобы отец был одет во что-нибудь, что придало бы ему более достойный вид, как он того заслуживал.
Женская часть семьи не выглядела так нелепо. Они были одеты в платья пастельных тонов со шляпками в тон. Энид, на три года младше Мадди, улыбалась привлекательной улыбкой на все лицо, восхитительно счастливой для ее платья из царапающей ткани, колготками на талии и тесных, блестящих лакированных ботинков.
Ощущая знакомую боль и отторжение, которое всегда чувствовала, когда дело касалось Энид, Мадди положила фотографию обратно и взяла дневник деловых встреч, вздувшийся от засунутых внутрь сложенных бумаг и визитных карточек. Она пролистала его и наткнулась на страницу с косым почерком, в котором распознала почерк Энид.
Первый раз, когда я увидела его, я подумала, что он выглядит не как современный человек, скорее как кто-нибудь из прошлого. В нем было что-то от старого света.
Очень характерно для Энид фантазировать о каком-нибудь парне.
Дело совсем не в том, как он был одет, а как он вел себя. Неторопливая манера его движений. То, как он обдумывал вещи, прежде чем говорить.
И его глаза. О Боже, его глаза. Его глаза затянули меня, сделали меня слабой.
Он не заинтересовался мной. Или по крайней мере не хотел, чтобы я об этом знала. Иногда парни любят играть в такие игры.
