Вера застонала, и он присел рядом с ней.
— Ты как?
— Это безумие… Если ты хотел меня убить, нашел бы более гуманный способ.
— Идти сможешь?
— А если нет?
— Понесу на руках.
— До самого консульства? Или сразу до Шлиссельбурга[4]?
В темноте он не мог разглядеть выражения ее лица, но по голосу понял, что Вера едва удерживается, чтобы снова не застонать от боли.
— Ушиблась? Ногу подвернула?
— Оставьте меня в покое, Павел Григорьевич. И отвернитесь, мне надо оправить платье.
— Тут темно, — сказал он, однако все же встал и повернулся к ней спиной, чувствуя себя последним идиотом.
Вера шуршала платьем, и он отошел дальше, чтобы не смущать ее. Поднявшись по насыпи, он замер — где-то рядом цокали копыта.
«Кто-то отстал от шайки? Почему же не торопится догнать?»
Едва не прижимаясь к рельсам, он перебрался на другую сторону насыпи и затаился там. Лошадь приближалась. Ход ее был неровным, словно кто-то то и дело придерживал ее, а затем снова отпускал.
«Он осматривает насыпь? Неужели они додумались, что кто-то мог спрыгнуть с поезда? Могли заметить?»
Орлов терялся в догадках. Он крался наперерез лошади скорее из любопытства, чем по необходимости. Впрочем, и охотничий азарт им двигал, и злость, да и лошадкой обзавестись было бы неплохо. Он не любил стрелять в темноте, но сейчас не было выбора. Следовало максимально сократить дистанцию, чтобы бить наверняка. Всадника можно будет разглядеть на фоне светлеющего неба…
И только он это подумал, как отчетливо разглядел лошадь. Лошадь без всадника. Ему понадобилось еще мгновение, чтобы понять — хозяин лошади волочится за ней по земле, застряв ногой в стремени.
Уже не таясь, он побежал за испугавшейся лошадью и схватил ее под уздцы. Когда он попытался высвободить стремя, человек жалобно вскрикнул.
«Живой, — подумал Орлов. — Плохо».
Осторожно, чтобы не вызвать новых криков, он вывернул застрявшую ступню и бегло осмотрел раненого. Вывихнутая нога и простреленное бедро — от этого не умирают. Во всяком случае, не так быстро, как требовала обстановка.
Он уже вынул нож, но заметил, что на бандите хороший меховой жилет. Ночью в горах холодно. Жилет пригодится Вере, поэтому не надо пачкать его кровью. Орлов перевернул раненого, вытряхнув его из жилета, и только потом перерезал ему горло.
Лошадь захрипела и задергала головой, почуяв запах крови. Орлов быстро повел ее прочь, к насыпи, на ходу ощупывая седло. Пара увесистых сумок, винчестер в седельной кобуре, тяжелая плоская фляга — таким трофеям можно было порадоваться. И он бы радовался, если б не покойник, оставшийся за спиной.
