Как только Эллен оказалась за дверью, слезы хлынули из глаз молодой женщины. Почему ей было так тяжело; оттого ли что Фергюссон вызвался сопровождать Присси? Наверное, она им просто завидует, ведь сама она не может гулять под дождем. Все ее несчастья и сомнения разом навалились на нее… Навестивший ее доктор не сказал ей ничего определенного о перспективах ее выздоровления.
Фергюссон, зашедший поцеловать ее перед сном, казался озабоченным, выражение безмятежности стерлось с его лица.
«Это все из-за меня, — укоряла себя Брижитт. — Это я отняла у него молодость.»
— Что с тобой, любимая? — Эллен говорит, что ты плакала.
Он наклонился над нею и Брижитт не знала, куда спрятать распухшее от слез лицо, глаза с покрасневшими веками. Он не должен видеть ее такой! Неудивительно, что он ищет общества Присси, всегда веселой и оживленной… Если так и дальше будет продолжаться… Уже другой страх, совсем не похожий на ужас перед неведомым, охватил ее. Теперь она боялась совершенно реальных вещей… Она вновь представила себе лучезарный взгляд Присси поверх сверкающего королевского шелка. Это было великолепное зрелище! Внезапно она поняла, что ей предстоит преодолеть все: свою неподвижность, угрозы шантажиста, навязчивое гостеприимство дяди Саундерса и, впридачу ко всему, постоянное присутствие очаровательного юного существа, которое может отнять у нее все.
Постепенно у нее созрело желание бороться, не дать несчастьям растоптать свою волю. Больше никаких слез! Она сама сумеет постоять за себя, не прибегая ни к чьей помощи!
Она провела ладонью по щеке Фергюссона.
— Не беспокойся обо мне, милый. Я выздоровею. — Она решительно улыбнулась. Улыбка получилась сама собой, ей не пришлось делать над собой никакого усилия. — Конечно, ты можешь мне не верить, но больше я не намерена проливать слезы!
Ночью Никки приснился мальчик, замурованный в стену Эдинбургского замка. Он воображал себя на месте этого ребенка: кричал и пытался защищаться от неведомого врага. Он продолжал это делать даже тогда, когда вдруг обнаружил, что находится не в черной дыре, а на руках у Присси.
Никки открыл глаза и увидел склоненное к нему симпатичное улыбающееся лицо. Он снова зажмурился: ему показалось, что это — лицо маленького несчастного принца; не хватало только короны. Наверное, она ее прячет в медальоне на шее. Вот если бы заглянуть в него! Никки попытался высвободиться из рук гувернантки.
— Да что с тобою, чудак?! Уж не боишься ли ты меня? — улыбнулась Присси.
