Ребята жадно слушали разговор, не пропуская ни единого слова. Им стало заранее жалко бедного Никиту!
Николай Христофорович примолк на некоторое время, потом поглядел вперед.
— А мы, заболтавшись, и не заметили, как почти весь путь прошли! — сказал он, встряхивая головой, словно пытаясь отогнать настырные мысли о Никите. — Нам во-он туда!
Он указал на дальний берег, где сквозь зелень смутно белели очертания домов, шпиль колокольни, купола двух церквей и уже различима была пристань, располагавшаяся возле устья впадавшей в Волгу небольшой речушки… Хотя так ли мала эта речушка на самом деле, трудно было сказать — ведь рядом с Волгой любая речушка казалась маленькой!
— Очень славный городок, — продолжил Николай Христофорович. — Хотя на большинстве карт его не найдешь, а уж в туристских справочниках тем более! Его название мало кому говорит что-нибудь… А ведь некогда был славен и знаменит!
Они наискось пошли через Волгу к городской пристани. Николай Христофорович насвистывал какой-то мотивчик, остальные молча вглядывались в незнакомое место, которое быстро приближалось.
Они вошли в устье речки и, лавируя, протиснулись между двух причалов. Причалов было много, и они напоминали гребенку, и все они были старыми и выцветшими, лишь кое-где была приколочена новая доска взамен совсем истлевшей старой. Эти новые доски выделялись на общем сером фоне золотисто-желтыми полосками — будто кто-то разбросал золотистые клавиши в случайном порядке.
Смотритель пристани поспешил по мосткам причала, чтобы принять у Николая Христофоровича канаты и помочь пришвартоваться.
— А, командор! — бодро окликнул он. — Поздравляю вас с возвращением из дальнего плавания!
— Поздравления принимаю! — так же бодро отозвался Николай Христофорович. — Погоди минуту, у меня для тебя подарок есть!
Он нырнул в каюту, а Котельников-старший, пятеро друзей и Бимбо выбрались на причал.
— Почему вы называете Николая Христофоровича «командором»? — спросила Оса у смотрителя пристани.
— А кто же он еще есть? — ответил тот. — Самый что ни на есть командор — вы только на него поглядите! И фамилия подходящая! Был командор Беринг, а он — командор Берлинг! Практически одно и то же!
Ребята подумали, что правда Николаю Христофоровичу очень подходит обращение «Командор Берлинг» и что впредь им надо почаще так его называть.
— Позвольте полюбопытствовать, — поддерживая суетливо-старомодный тон, заданный обращением «командор», обратился к смотрителю пристани Котельников-старший, — как прикажете вас величать?
