Яхта снялась с якоря и опять заскользила по водной глади — гордая и легкая, как одна из тех чаек, что вились за ней вслед.
Взрослые управляли яхтой, а ребята довольно быстро справились со своими обязанностями и, устроившись на палубе так, чтобы не мешать взрослым, погрузились в блаженное ничегонеделание: валялись, глазея на проплывающие мимо берега, с их лесами, полями, городками, пристанями, церквами и водонапорными башнями, домиками и садами. Все они были в плавках. Оса — в купальнике, нельзя же упускать такую возможность позагорать!
— Только не пережарьтесь! — бросил им Николай Христофорович. — Волжское солнышко, оно такое: вроде и не очень печет, и приятно, и ветерком обдувает, а потом раз — и солнечный удар или обгорел!
И он поправил свой пиратский платок на голове.
Разомлевшие ребята глазели на реку и думали каждый о своем. Петя думал, что надо будет порасспросить отца, что это за «Новосибирск шестьдесят восьмого года», о котором с такой горечью упоминал Николай Христофорович. Кажется, отец бывал в те годы в Новосибирске — там ведь крупный научный центр, академгородок и много предприятий оборонки, а отец уже тогда был классным электронщиком, работавшим над крытыми проектами. Затем он задумался о дне нынешнем, гадая, поймали пятерых беглых преступников или нет, и если да, то кто до них первым добрался, милиция или разъяренные браконьеры, и была ли перестрелка… Вроде выстрелов они больше не слышали, но ведь они отошли достаточно далеко… Было немного жаль, что эта история с беглыми бандитами прошла мимо них стороной, хотя Петя и понимал, что жалеть тут не о чем — с такими людьми лучше не встречаться… Потом он сам не заметил, как слегка задремал.
— Мы сможем искупаться, когда причалим? — спросил Миша у Николая Христофоровича, тоже выходя из полудремы, в которой провел неизвестно сколько времени.
— Накупаемся вдосталь! — заверил Николай Христофорович. — У них там пляжик отличный, и спешить нам некуда. Нам уже немного осталось — видите вон тот мысок?
Ребята встрепенулись и поглядели вдаль. Там, на расстоянии, виднелся зеленый мысок: смутный и расплывчатый в дрожавшей над ним солнечной дымке. Яхта быстро летела вперед, и вот уже различимы стали кроения, небольшая пристань, отдельные Деревья — яблони, сливы и вишни…
Николай Христофорович поручил управление Петькиному отцу, а сам спустился в каюту, вернулся с охотничьим ружьем, заряженным холостым патроном, и выстрелил в воздух. Эхо выстрела разнеслось далеко по реке.
