Не колеблясь, Стефани повернула свою лошадь так круто, что та сделала полный оборот, и вонзила шпоры в бока удивленного животного. Лошадь рванулась вперед. Стефани пригнулась к ее шее, пытаясь стать как можно меньшей мишенью, пока не доберется до ближайших деревьев.
В другой ситуации это могло бы сработать, но ярость Говарда была такой же сильной, как желание Стефани спастись. С неожиданной для него сноровкой он остановил лошадь и мгновенно поднял пистолет.
Грохот винтовки на секунду опередил трескучий звук пистолетного выстрела.
Выстрел сверху прозвучал для Стефани, как в тумане, но звук пистолетного выстрела за ее спиной был ближе и громче, и она знала, что не отъехала еще достаточно далеко, чтобы быть в безопасности. Что-то дернуло ее за свитер, и она инстинктивно отклонилась в противоположную сторону, но до того, как она могла сообразить, что же случилось, ее лошадь попала передними ногами в узкую рытвину, которую должна была бы преодолеть без всяких трудностей.
С диким ржанием испуганный конь рванулся вперед. Было бы самоубийством оставаться сидеть на взбесившейся лошади. Стефани вынула ноги из стремян и выпустила из рук поводья, позволив лошади сбросить себя с седла. К своему удивлению, она приземлилась на ноги.
Все случилось так быстро, что эхо пистолетного выстрела едва успело замереть, и все инстинкты Стефани призывали ее бежать. Тем не менее, она не удержалась, чтобы не оглянуться через плечо, и то, что она увидела, настолько ее поразило, что она застыла на месте как вкопанная.
Лошадь Говарда без седока рысью трусила по дороге, по которой они сюда приехали. Поводья ее волочились по земле. Мужчина со шрамами неподвижно лежал поверх большого валуна, его пистолет валялся рядом.
Она едва успела удивиться, как какой-то звук заставил ее обернуться — с безрассудной скоростью Энтони спускался по скалистому откосу, держа в одной руке винтовку. Она побежала ему навстречу.
Энтони не помнил, как отбросил винтовку, едва только достиг Стефани. Он оторвал ее от земли, крепко прижал к себе и уткнулся лицом в нежную шею, хриплым прерывистым голосом снова и снова шепча ее имя.
Стефани вцепилась в него так же крепко, как он в нее, ее руки обвились вокруг его шеи, она едва могла говорить:
— Я люблю тебя, — произнесла она единственные слова, которые имели значение для них.
— Господи, Стефани, я думал, что потерял тебя, — простонал он. — Я был в ужасе, когда узнал, что ты у него в руках.
