Я наблюдал за присутствующими в зале, вполуха слушая допрос обвиняемых.
- Не будете ли вы так любезны сообщить нам, каковы были ваши обязанности в лагере, герр Штроблинг?
Подсудимый внимательно выслушал вопрос. Аккуратно одетый, седовласый, со спокойными глазами за тяжелыми очками в черной роговой оправе - его можно было принять за пользующегося заслуженной известностью врача и доверить ему свою жизнь.
- Поддерживать спокойствие, порядок и, конечно, чистоту.
- А специальные обязанности?
- У меня не было специальных обязанностей.
- Свидетели показывают, что вам вменялось в обязанность отбирать для газовых камер мужчин, женщин и детей, привозимых в лагерь в автофургонах для скота.
Это произнес обвинитель, молодой человек, исхудавший от долгих месяцев ознакомления с материалами дела, каждая страница которого повествовала о невообразимом.
- Один из очевидцев утверждает, что вы отняли костыли у калеки и избили его до полусмерти за то, что он не мог быстро пройти в газовую камеру.
- Я ничего не знаю об этом.
- Вы не смеете утверждать, будто ничего не знаете. Вы можете сказать, делали вы это или не делали. Забыть вы не можете.
Что за цветок, камелия или гортензия, был у него в петлице? Со своего места я не мог разглядеть.
- Это было двадцать лет назад.
- Это было двадцать лет назад и для свидетеля, однако он помнит.
Я смотрел на присутствующих в зале. Среди них возник ропот.
- Вы хотите сказать, что эти люди добровольно шли на смерть?
- Да, мы говорили, что их ведут в дезинфекционные камеры.
- И они оставляли свою одежду в раздевалке и мирно следовали в газовые камеры?
- Да, без всякого принуждения.
- Но свидетель показывает, что многие из них знали, куда их ведут. Женщины прятали своих детей в ворохе одежды в раздевалке в надежде спасти их. Свидетель показывает, что лично вы, герр Штроблинг, руководили поисками этих младенцев, и когда находили, то насаживали их на штык.
Здесь было слишком душно, слишком тягостно, чтобы лгать.
- Это были всего лишь евреи. Я же вам говорил.
Какой-то человек в фуражке с козырьком громко зарыдал и не мог успокоиться. Пристав вывел его. Заурядный случай.
Миловидная девушка проводила меня взглядом. Лицо у нее было белое как мел.
Гул голосов.
- ...Но я был облечен полной и законной властью, абсолютной властью обращаться с этими заключенными так, как я считаю правильным!
- И вы сочли правильным подвергать мукам десятилетнего мальчика ради того, чтобы развлечь ваших друзей?
