— И сколько у тебя вышло на круг?
— Ты будешь смеяться. Я в жизни не видел столько денег, сколько отдал этому агенту, чтоб его разорвало. И все впустую, вот что обидно!
— Ничего! Деньги — просто фантики! Руки у тебя есть, голова на плечах, заработаешь! — сказал Жора. — Правым табань!
Подчиняясь команде, Кирилл стал грести в другую сторону и оглянулся. В первый момент ему показалось, что он ослеп — перед глазами стояла непроницаемая чернота. Оказалось, это был борт парохода. Черный, необычайно высокий. Ему пришлось задрать голову, чтобы увидеть в вышине цепочку тусклых пятен иллюминаторов.
— Ну, и где твой трап? — Жора встал во весь рост и крикнул, сложив ладони рупором: — Эй! Мастер!
— Сказали, трап на правой стороне. — Остерман бросил весло и привстал, хватаясь за борт баркаса. — А где тут право, где лево, откуда мне знать? Я слесарь, а не моряк.
Здесь, у парохода, качка ощущалась сильнее, и баркас то взлетал вверх, то проваливался так, что женщины взвизгивали.
Кирилл выставил весло, упираясь в борт. Что-то мокрое хлестнуло его по щеке. Заслоняясь рукой, он перехватил какую-то веревку, свисавшую сверху.
— Тут конец! — крикнул он.
— Давай наверх! — приказал Жора и, перешагнув через сваленные на дно баркаса узлы, кинулся на место Кирилла, перехватив его весло. — Илюха! Хватай конец! Чтоб не сносило! Кира, пошел!
Это был настоящий океанский пароход. С прошлой ночи стоял он на одесском рейде, угловатый, черный, с двумя широкими трубами. Даже с берега он казался необычно большим, а теперь, вблизи, был просто гигантским. Отвесный борт уходил в поднебесье, как стена неприступной крепости. «Лишь бы конец выдержал», — только и успел подумать Кирилл, сбрасывая башмаки. Босые ноги цепко уперлись в шершавое мокрое железо, и он, подтянувшись, двинулся вверх. Металл мелко вибрировал под ступнями, и, чем выше забирался Кирилл, тем слышнее становились тяжелые вздохи паровой машины.
Он ухватился за леера и перемахнул через борт. К нему подбежал кто-то в светлой тужурке.
— Остерман? — крикнул моряк.
— Остерман внизу, трап давай!
— Харри ап! Тез ол, тез! — по-английски и по-турецки заорал на него моряк. — Ю дамд бич!
— Сам ты бич! — Кирилл уже заметил свернутый под бортом штормтрап и сам вывалил его наружу. — Дядь Жор! Держи!
Перегнувшись вниз, он видел белеющие лица. Отсюда казалось, что до них не так и далеко. Он даже подумал, что вполне мог бы спрыгнуть с борта прямо в баркас, если понадобится.
