Они чокнулись и выпили. Потемкин посмотрел в окно, которое выходило прямо на здание вновь отстроенной гостиницы «Москва».
– Надо же, уже работает, – сказал он, закусывая соленым огурцом. – До чего же уебищно, однако. С таким же успехом можно было бы в Риме снести Колизей. И забабахать на его месте новый, с подземной парковкой и пластиковыми стульчиками от фирмы «Интеко».
– Ты не прав, – решительно возразил Филя. – Все же Колизеем как культурно-спортивным объектом никто не пользуется. А здесь был приличный отель, который, правда, пришел в аварийное состояние. Как бы там сталинский ампир ни нахваливали, не умели на века строить – рано или поздно придется все эти шедевры либо сносить, либо переделывать. Так и с «Москвой». Нельзя же было ее просто выселить и оставить разваливаться у нас под носом.
Потемкин задумался:
– Помнишь, Саня, когда ее снесли, Батурин сам сказал, что надо оставить площадь, что у него от этих видов «дух захватывает». Правильно придумал старик. – Он обвел рукой панораму, открывающуюся из окна депутата. – Ты представляешь себе, какая сейчас была бы здесь лепота! Самая большая площадь в Европе, Кремль как на ладони…
– Виды? Красота? – усмехнулся Филя. – При чем тут виды? Кого они вообще волнуют? Ты себе не представляешь, какие там бабки были закручены, какие разборки были и каких людей в фундамент закатали!
– Отчего же. Очень живо представляю. Кстати, насчет разборок. Как тебе последние новости? У меня такое ощущение, что цитадель свободы слова превращается в клуб самоубийц. Это у них какие по счету похороны? Девятые? Десятые?
Самым обсуждаемым событием в российском, да и, пожалуй, международном медиасообществе было очередное заказное убийство в «Новой газете», на этот раз – двойное. В результате взрыва заложенного в редакционный автомобиль фугаса погибли сразу два заместителя главного редактора – один из основателей легендарного издания Сергей Кожеухов и занимавшийся спецпроектами Валерий Торчковский.
– Не понимаю, при чем тут свобода слова. – Фильштейн налил себе еще виски. – A la guerre comme a la guerre[7]. На информационном фронте без перемен. Каждый киллер должен быть готов к тому, что сам окажется на мушке. Такого объема заказухи, как в «Новой», ни в одной газете мира не было и не будет. Мой «МК» по сравнению с этим борделем – институт благородных девиц. Поэтому и иконостас у них такой. К тому же последние разборки, судя по всему, как раз внутриредакционные у них.
