— Тогда… вы всё это серьёзно — про стимулы? Учитель у нас, если после института, получает на уровне минимального размера оплаты труда. Профессор — в три раза больше. Как раз на уровне кассира-операциониста в банке. Причём коммерческий студент у нас в академии платит сто восемьдесят тысяч рублей в год, а ставка профессора — порядка пятнадцати тысяч рублей в месяц. Получается, что один студент может содержать профессора. Однако в среднем у нас на одного преподавателя приходится порядка десяти студентов. Такая вот рентабельность образовательного процесса и человеческий капитал. Хотя ради объективности надо сказать, что у нас учится около трети бюджетников, а за них государство платит тысяч по тридцать пять. Это же не вузы и школы, а нормальные потогонные коммерческие предприятия, где доцент — рабочий на конвейере, где производят дипломы о высшем образовании.
— Дело же не только в деньгах. Преподаватель, учитель — уважаемые профессии, статусные. И распорядок дня свободный.
Белкин никак не отозвался на пропаганду преимуществ преподавательского труда. Анна помолчала и сказала с видимой неохотой:
— Вообще-то, вы правы, конечно. Но все так считают, у нас же реформа образования идёт уже сколько лет. А мне просто нужна степень.
Белкин неожиданно почувствовал себя неудобно, как будто сказал грубость, а в ответ перед ним извинились. Чтобы сменить тему, он предложил, не рассчитывая на успех, но ожидая, что попытка будет оценена:
— Вы знаете, здесь на Садовой неподалёку есть местечко танцевально-питейное. Не хотите потанцевать?
— С вами? — прищурившись, удивлённо уточнила Анна.
— Ага, — усмехнулся Белкин.
Аспирантка пристально посмотрела на него, оценив высокий рост, отсутствие выпирающего живота и начинающую слегка седеть бороду.
— Что ж…а вы ничего. Хорошо, пойдёмте. Уговорили.
Анна и Белкин свернули на Садовую. Вечер становился интересным.
Студентка Жукова объясняла тормозу Островскому, что его сегодня на лекции оскорбил преподаватель.
— Ты что, всерьёз не догоняешь, что Лощинин назвал тебя пустым местом?
— Он этого не говорил.
— Как это? Он же при всех сказал, что если ты не отвечаешь на его вопрос, то тебя нет вообще.
— Да брось ты.
— У кого хочешь спроси.
— Ну и что?
— Экзамен ты ему теперь не сдашь как пить дать. Впрочем, ты по-любому ему не сдашь.
— Семестр только начался. Чего ты паришься?
— Время идёт быстро. Ты вот не знаешь, он деньги берёт?
Студент Островский не лыком шит, и он делает ответный ход:
