— Что вы об этом думаете?
Ребекка, которая внимательно разглядывала компьютер, прямо подскочила от моего вопроса.
— О чем? — ответила она смущенно.
— О моей щетине! — воскликнул я с иронией. — Уже два дня не брился.
Она вытаращила глаза. Подумала, что у меня не все дома?
— О компьютере, сержант Уэнстон, — сказал я резко. — О чем же еще?
Она опустила глаза в пол и сжала губы. Вот она, та Ребекка, которую я знаю, испепеляет меня взглядом и не скрывает своей ненависти.
— Это достаточно распространенная модель, сэр, — произнесла она металлическим голосом. — С вашего позволения, я пойду в свой кабинет, чтобы изучить его.
— Расскажите сначала, что вы там вынюхали в Суссексе.
Ребекка отчиталась о проделанной работе, не глядя на меня. Без единого лишнего слова. Она снова превратилась в ведьму. И мне это даже нравилось: ведь когда мой сержант становится человеком, я сразу чувствую себя неловко и не знаю, как себя вести.
Я отложил эти мысли подальше и сосредоточился на только что услышанном.
Повторный обыск в комнате Хасельхоффа не принес результатов. Домоправительница Торки не добавила к своим показаниям ничего нового. Пол вспомнил одну деталь: голландец увлекался Камасутрой. Более того, он ее изучал. Для него Камасутра была не пособием по траханью всеми возможными способами, а мистическим текстом, заключавшим в себе древнее знание.
Вообще-то я достаточно хорошо разбираюсь в сексе, настолько, чтобы не попасть под чары Камасутры. Она наверняка увлекательна и даже полезна для тех, кому не хватает фантазии, но считать ее мистическим текстом… Ян Хасельхофф явно весьма разносторонняя натура, если он от Библии переходит к Камасутре.
— Если он ее изучал, значит, у него были соответствующие книги, — заметил я. — Почему же мы не нашли ничего такого среди его вещей?
— То же самое я спросила у Пола, — отозвалась Ребекка. — И он не смог ничего внятно объяснить. Заявил, что никогда не видел, как Хасельхофф изучал Камасутру. Все это со слов самого Яна. Однажды вечером, когда они играли в бильярд, тот неожиданно прервал партию, сказав, что ему нужно идти заниматься. Пол спросил, что именно он изучает, и Ян ответил: «Камасутру». Пол начал шутить по этому поводу, но его товарищ с полной серьезностью объяснил, что тут нет ничего непристойного, как принято думать, напротив, речь идет о древнем мистическом тексте.
Над этим открытием стоило поразмыслить. Я не очень-то понимал, как оно соотносится со всем остальным. Хотя мистический подход Хасельхоффа к сексу отчасти подтверждал мою гипотезу о том, что голландец был фанатиком.
