Я смотрел на город, на суровые стены аббатства Откомб и возведенного в тринадцатом веке замка Шатильон. И зачем модному писателю вроде Люка Шару, автору двух мировых бестселлеров — по одному из них был снят очень успешный фильм, — тонкому интеллектуалу, не обделенному вниманием прессы, женатому на красавице, жить в этом уединенном и печальном месте?
…Дверь мне открыл дворецкий, невероятный тип во фраке, похожий на готического Дживса из книг Вудхауза.
Замок — как я прочел в записной книжке госпожи Бонем, он назывался Шато-Вер — был окружен красивым, очень ухоженным садом с множеством тропических растений. Это меня чрезвычайно удивило. Там даже росла банановая пальма. В Альпах! Может, Шару тешит свое тщеславие, выращивая бананы в здешних широтах?
Внутри замка царила роскошь. Стены, обитые шелком, великолепные драпировки, мебель XVIII века. Я не большой знаток, но могу отличить стилизацию под старину от подлинной вещи. У Люка Шару вся обстановка была подлинной.
Поначалу дворецкий не хотел пускать меня к хозяину дома. Но когда я показал удостоверение, он поджал губы и, не удостоив меня ни единым словом, гордо вышел из комнаты. Оставалось только надеяться на то, что этот сноб отправился на поиски хозяина.
Я специально засек время — ненавижу, когда меня заставляют ждать. Прошло двенадцать минут, прежде чем дверь гостиной снова открылась. На сей раз в комнату вошел мужчина шестидесяти с лишним лет. Выглядел он неплохо для своего возраста. Высокий, крупный. Очки в черной оправе, борода с проседью. Он двинулся мне навстречу, улыбаясь, и протянул руку для приветствия.
— Пьер сказал, что вы из полиции. — Голос у мужчины был громоподобный.
Пьер — это, вероятно, дворецкий. Я на автомате показал Шару удостоверение. Он едва взглянул и произнес насмешливо:
— Самый настоящий инспектор полиции Ее Королевского Величества. Какая честь!
— А что, бывают еще и липовые? — парировал я в том же шутливом тоне.
Писатель засмеялся и знаком пригласил меня присесть.
Ну, это уже лучше, подумал я с облегчением. Симпатичный человек. И простой. Честно признаться, в присутствии интеллектуалов я нервничаю, не знаю толком, как себя с ними вести. К счастью, с Люком Шару такой проблемы у меня не возникло.
— Полагаю, вы пришли по поводу Джули Бонем, — сказал он, внезапно становясь серьезным.
— Когда она уехала?
— Около недели назад, двадцать первого апреля. Завтра она должна была снова приступить к работе.
— Почему она уехала?
