После многих приключений Джордж Ансон поплыл в Макао, где узнал, что из Акапулко в Манилу вышел испанский галиот, груженный разными сокровищами. Командир «Центуриона» выследил испанцев, захватил судно и продал его в Макао.
Беньовский внимательно разглядывал карту, приложенную к книге[4]. Мексика и Калифорния тревожили его воображение. Как пройти туда от берегов Камчатки? Если попасть в Акапулко, можно достичь и Макао, и «прелестного острова» в Южном море.
У Дмитрия Бочарова, Максима Чурина, В. Софьина, прибывшего к тому времени в Большерецк, был опыт плаваний в сторону Северной Америки.
Рюмин не забыл рассказов Глотова о зеркалах и чернильницах, привозимых на Уналашку. Беньовский, видимо, уже тогда догадывался о том, что эти предметы могли попасть туда и из Калифорнии. Однажды он прямо заявил, что русские рано или поздно, но обязательно достигнут калифорнийских рубежей. Он также хвастал, что еще в 1770 году самостоятельно составил карту Камчатки, Курильских и Алеутских островов.
Но такие занятия, право, более приличествовали сотнику Ивану Черному. Ему и карты в руки!
В 1770 году он жил всего за несколько домов от Беньовского и Хрущева. Сын старика, Никита Черный, был «ларешиым казаком» — сидельцем при питейных делах. Сам же сотник в то время приводил в порядок данные о девятнадцати Курильских островах. Он вернулся оттуда в Большерецк год назад. Три года продолжались странствования Ивана Черного. Он зимовал на острове Урупе, добывал бобров в курильских водах, открывал горячие источники и залежи серы. Сотник исследовал все западное побережье Итурупа (Девятнадцатого острова), увенчанного огнедышащей вершиной. Жил он и на Симушире, на Расёва и на других островах. Бродя по Курилам, он наведывался о золоте, серебре и жемчужных зернах, измерял ширину проливов, примечал зверей и птиц. Ему помогали толмачи-курильцы.
Сотник привез в Большерецк всякие куриозные вещи — утварь и одежду «мохнатых курильцев». Когда он отправлялся на Курилы, ему дали наставление, в котором его обязывали никакого «грубиянства и блудного насильства не оказывать».
Насильство вскоре навалилось на самого Ивана Черного в родном Большерецке, в собственном доме, по соседству с питейным ларем, где старый сотник, очинив пук гусиных перьев, сочинял отчет о своих странствиях.
Таким был этот живой источник познаний Беньовского. Источник этот до сих пор не был раскрыт! Об Иване Черном писали, но никогда не сопоставляли его деятельность с замыслами шайки, сплотившейся вокруг Беньовского в Большерецке.
