Отважные люди живут в Охотске! И на чем они только не плавают в далекие воды! Балтийский флотский человек, поди, рассмеялся бы, увидев рули на охотских шитиках, лопасть такого руля в полторы сажени длиною. Чудны охотские мореходы — думают, что чем длиннее руль — тем быстрее ход корабля. И не раз бывало так, что рули нарочно наращивали, делали длиннее. И на такой посудине, терпя голод и нужду, неведомых земель достигали. А как сделать так, чтоб руль был обычайным — не короток и не длинен, а в самый раз? Чтоб этого руля слушался корабль? Чтоб мореходы умели правильно курс пролагать, а не шли наугад — как ходят вдоль гряды Алеутской? Как сделать, чтоб в промыслах пушных смысл был, чтобы зверя зря не били? Порядка не было на Восточном океане с тех пор, как Беринг умер. Бог знает что творилось. Купцу, известно, выгода нужна, чиновнику — корысть, а за все отдувается простой русский человек — мореход, передовщик, промышленный. Мошна купецкая длинна, чиновничья совесть — что у волка, а камчадалишке любому одни слезы достались. И купцы промеж себя грызутся — сладу никакого с ними нет: Орехов на Панова идет, Панов — на Устюжанина, Устюжанин — на Сизова… Что хотят, то и творят. Нет руля единого на всех, и все, кому не лень, сей руль и «наращивают», единственно по домыслу скудному своему… В мечтаньях своих Шелехов о всем этом и думал, думал, и говорил не раз и всюду, но каждый раз сначала встречал лишь смех и глумление от старовояжных купцов. Так говорили: пришел в Охотск незнаемый человек, вроде как бы рыльский целовальник, от штофа затычка, курянин, природный соловьятник. В Охотске не соловьи — ветер лютый свистит! Поглядим, как человек сей соловьем запоет! Но приказчика оконишниковского купца все же слушали. На что Лебедев-Ласточкин гордец — и тот Шелехова как-то к себе зазвал. Штоф выставил, пирог рыбник разломил, попотчевал гостя. О том, о сем поговорили. Шелехов хозяина сразу и огорошил разговором о Гренландской компании. По Шелехову вышло, что в Гренландской дальней ледяной земле порядок можно завести. Сказали умные люди, где надо — и по столу даже стукнули, правители ихние компанию утвердили, монополию ей дали, и теперь попробуй чужой человек, сунься в Гренландскую землю! Там все в кулак собрано. А ежели Гренландская компания чуть ли не возле полюса, а Индейская — в Ост-Индии, то Камчатка да Охотск — как раз посередке между ними. Понимать надо! Говорят, что Григорий Иванович так разошелся с этими речами, так Ласточкина пронял, что тот три дня потом из дома не выходил и мечтал, подобно Шелехову… А тут приспело еще происшествие, что на весь мир прогремело, и тот же Шелехов о нем свое понятие имел — Америка жизнь самостоятельную начала, захотела сама державой быть. И сие Шелехов одобрил, сказал греку Пелепонесову: торговать с Америкой будем. Но поскольку оная возвысилась, глядеть особо надо, чтоб в наши воды наведываться часто не начала. Лучше уж мы… в Восточном море.
