Друзья-то у него кто? Пристал он к ссыльным морякам да к тем, кто с вором Беньовским в дальние моря бегали. Штурманов Измайлова и Бочарова здесь всякий знал; их Беньовский с Камчатки в Южный океан уводил. Люди отчаянные и бывалые, пьяницы и трубокуры. Есть в Охотске и такие, что самого господина капитана-командора Беринга знали; ведь всего тридцать лет прошло с тех пор, как он погиб. И те бывалые люди Шелехову первые друзья…
В Большерецке живет старик пречудной — ноздри рваны, кнутом бит — звать Ивашкиным, говорят, ранее гвардии Преображенского полка прапорщиком был. Тоже вроде Шелехова грамотей, на Камчатке ребят азбуке обучает и за дьячка в церкви служит. Первый Шелехову другхову друг… В Большерецк лучше Шелехова и не посылай — загостится у грамотея со рваными ноздрями.
Есть еще в Большерецке человек по кличке Дикой Мичман, из флотских ссыльных. Ходит по городу при полном параде, в белых штанах, в рваной треуголке и в меховых сапогах зиму и лето. Сослан за дерзостные слова, считают, что он не совсем в своем уме, а однако хитер. Бродит по купцам, по жителям и делает расспросы про камчатскую жизнь, про старину да мореходство. Что узнает — на бумаги списывает — второй Шелехов!
Камчатский начальник Дикого Мичмана не раз к себе требовал, бумаги глядел — нет ли в них чего возмутительного? Возмутительного не усмотрел. Дикой Мичман совсем обрадовался после того и пуще взялся за писанье. Бумаги за сапогом носит, а скляницу чернильную и перо — в руке. Нравом дерзок, бранится на аглицкий манер и про себя по-аглицки же бормочет морскую команду. Купцу Холодилову сей мичман читал свое писанье — «Гистория мореходства Российского, в водах Восточного океана чинимого», и Холодилов писанье одобрил и Дикому Мичману, на бедность его, даже харчи стал посылать.
И с этим Диким Мичманом приказчик Оконишникова тоже в приятелях, и, говорят, мичман кому-то хвастал, что будет Шелехова по-аглицкому обучать, как обучил будто мореходному делу, и приметным в пути звездам, и узнаванью долготы и широты в море. Разговор у них один — про Китай, Америку да какие-то Филипповы острова в Южном море.
Грех один! Уж не вздумали ли, подобно вору Беньовскому, куда бежать? Недаром они все к Холодилову пристают, с Измайловым да Бочаровым беседы водят. Ведь Беньовский Холодилова хорошо знал, и с вором-поляком холодиловские люди к прелестным южным островам ходили!
Как бы мечтанья все эти Шелехова с друзьями до какого воровства не довели! Об этом Оконишников крепко заботился.
