Крайняя политизация всех средств массовой информации, их зачастую однозначно критическая направленность все больше вызывают среди значительной части читателей, зрителей, слушателей неприятие, а нередко и просто раздражение. Думаю, что это раздражение (оно и проявилось в ходе подписки) порождено неплодотворностью, безрезультативностью критики печати, ибо на шестом году перестройки в ряде социальных сфер мы оказались еще дальше от реализации наших намерений, чем в апреле 1985 г., когда провозгласили их необходимость.
Обобщая высказанные суждения, очевидно, следует выделить два наиболее важных направления деятельности.
1. Актуально дальнейшее развитие и совершенствование правовой основы регулирования деятельности в сфере печати и других средствах информации. Речь идет о накоплении предложений для будущего совершенствования Закона о печати, разработке законов об основах издательской деятельности, радио, телевидения, авторском праве и др. При этом уже сейчас наиболее существенным является механизм исполнения законов.
2. Второе приоритетное направление деятельности сводится к практическому повседневному взаимодействию вновь созданных государственных структур с периодической печатью и другими средствами массовой информации: созданные в стране тысячи новых газет и журналов, агентств и издательств настоятельно нуждаются в правовой, профессиональной журналистской помощи, в информационном обеспечении. Нужно во многом создавать заново систему материального и кадрового обеспечения работы как старых, так и вновь созданных газет и журналов, редакций радио, телевидения.
Словом, необходимо сделать все, чтобы средства массовой информации стали по-настоящему конструктивной силой в обновлении нашего общества.
«Известия». 14 апреля 1991 г.
Мы все чаще обращаемся к авторитетам, ищем аргументы, чтобы преодолеть смятение, растерянность и понять то несуразное, что произошло сегодня с нами и нашим обществом. Пытаемся понять, что стало с перестройкой и ее лидерами. Мучительно размышляем над тем, так ли неисповедимы, как и пути господни, пути российской демократии после августа 1991 г.
Справедливо замечено: поле боя после победы обычно остается в руках мародеров. Случилось так, что наши представления идеалистов от перестройки о том, как будет складываться наша жизнь после того, как мы покончим с административно-тоталитарным режимом, откажемся от партийной гегемонии, решительно разошлись с тем, что получилось в реальной жизни. Свобода от диктата административно-командного центра, от КПСС представлялась ничем не затуманенной, голубой мечтой. Привлекательные идеи свободы в представлении того же Бердяева выглядели такими благородными, что, казалось, ничто не могло омрачить их превращение в практическую плоть, стоило лишь разрушить старый государственный механизм с его несправедливостью и насилием.
