Вот так-то. Уж об остальном мы молчим. А вы говорите, проводницы.
Ну, конечно, кой-какая правда есть в этом. В смысле переспать. Да, бывает так, что и случается. Сами понимаете. Но вот чтобы за деньги – редко. Это если, может, только в СВ. Пойди попробуй в плацкарте, ага. Я на тебя посмотрю. Пятьдесят шесть человек, и у всех носки. Сто двенадцать носков общим счётом. Ну минус утери. Пусть даже сто семь. Всё равно сыроварня рядом не валялась. Любого сыровара кондратий хватит.
Вот. Но вообще, бывает. Когда как. Когда по любви. Когда по интересу – мало ли, артист какой-нибудь известный едет. А когда и за наличный расчёт. По-разному, в общем.
Но вот у героини нашей, у Любаши, стало быть, никогда ничего, кроме как по любви, и не было. Ей и лет-то под сороковник уже. За такое денег никто не даст. Да и она не такая была, чтобы так вот блядствовать. По интересу взаимному – да, чего-то было. И не раз. Опять же ребёнка заимела двенадцать лет назад, девчонку, в школу ходит. Ну это так всё.
А любви вот такой, чтобы как в кино или, к примеру, в сериале каком, – нет, не было. Стаканы – да, подстаканники – да, уголь, бельё… Да, всё было. А любви не было. И очень жаль.
Нет, она, конечно, никакого там мексиканца страстноусого, на Антонио Бандераса похожего (хм, а усы-то у Бандераса откуда? Ну неважно), и не ждала. И на богатого не рассчитывала. Не говоря уже о яхтах, виллах… Не расчётливая была потому что какая-то, вплоть до идиотичности. Могла бы уже и с начальником поезда переспать сколько раз. И ещё со всяким начальством. И с комиссиями из Москвы. И с кем хошь – мало ли народу ездило за двадцать-то лет. Другая бы уже замужем была за кем надо. А эта – нет.
А ей хотелось так, чтобы мужик был. Чтобы курил, допустим, дома. К дочке в школу чтобы сходил на родительское собрание, с классной руководительницей, гнидозой известной, поговорил хоть разок по-мужски. И вообще, чего объяснять – и так всё ясно.
И вот только она в который раз уже обсудила всё это с Танькой из девятого вагона – зимой было дело, – как пассажир очередной появляется. Здоровый такой мужичина, в очках круглых. Билет предъявляет «Москва – Петербург». Глазами не облизывает, трезвый, серьёзный такой, ведёт себя, в общем, культурно. Билет она в раскладушку свою сунула, мужичину пропустила. А Танька как раз вот сказала: есть же такие, мол, посмотри! Трезвый. Вот кому-то повезло. Наверняка, правда, в дороге напьётся.
Зашла в вагон. И он тут же, в первом купе. Пока то-сё, заговорила с ним – батюшки! – финн. Натуральный. Никаких примесей. Чухонец. По делам каким-то сюда мотается от фирмы. И главное, что её убило, – не пьёт вообще. Финны, они вообще-то любят это дело. Особенно когда к нам приезжают. Это мы, наверное, от них заразились: как выезжаешь куда – наливай да пей. Раньше они всё в гостиницу «Прибалтийская» в Ленинград ездили. После них можно было номер на ремонт закрывать. Ну что с них взять? Простые доверчивые люди, дети севера. С ними в сауне париться – гиблое дело. Чёрта перепарят.
