По ряду причин я начал подозревать, что мисс Глазго просто развлекается, дурача нас. Может быть, потому что Митч слушал ее так же внимательно, как любой из присутствующих.
Не торопясь, она обстоятельно разъяснила:
- Синтетические бриллианты, даже такие совершенные, как эти, - ее палец указал на коробочку, стоящую на столе, - ценятся гораздо дешевле, чем настоящие, те, которые создаются природой. Их индекс рефракции на восемь тысячных меньше, чем у натуральных.
Митч усмехнулся саркастически.
- Чисто из любопытства могу я спросить, какое значение лично для меня может иметь индекс рефракции? Мисс Глазго насмешливо улыбнулась.
- Приблизительно тысяча двести долларов за карат. Митч даже не моргнул глазом.
"Плохие новости", - подумал я.
Получалось так, что одно из дочерних предприятий Митча терпело убыток. Она тем временем продолжала:
- Я знаю, что тут лежат бриллианты, мистер Митч, и то, что они поддельные. Почему бы нам не обсудить этот вопрос как разумным людям?
- Да потому, мисс Глазго, что я не верю ни одному вашему слову. Я уже раз проявил доверчивость и оказался в дураках. Мне не хочется повторять своих ошибок.
"Хорошо ответил, - подумал я. - Ему не понравилось, что такая соплячка читает лекции, да еще таким тоном".
- Я не обманываю вас, - ответила тихо Шейла. - Мои сведения точные, потому что эти бриллианты в коробочку положила я. Наступило тяжелое молчание. Наконец Митч выдавил:
- Но они были натуральными, когда покидали Европу. Значит, вы их подменили уже в Нью-Йорке.
- Совершенно верно, мистер Митч, - мелодично отозвалась Шейла.
Я начал опасаться за нее, с этим бородатым надо быть осторожной. Он мог в любой момент кивнуть Брэду - и тогда прощай, мисс Глазго. Я постарался взглядом передать ей то, что я думаю.
Митч еле слышно пробормотал:
- Тогда вы, вероятно, и установили связь с Жозе и с Матини?
- Да, я установила контакт с обоими. Я горячо запротестовал:
- Со мной у тебя не было контактов.
- Были, мистер Матини. Я поддерживала с вами связь через доверенного по телефону и в самолете сегодня утром. Я хотел было ответить, но не успел.
- Заткнись, - зло рявкнул Митч. Он был здорово взбешен сейчас.
- Вы вполне могли надуть Матини, но с Жозе вам бы это не удалось. Ему семьдесят лет, и он ненавидит женщин больше всего на свете. Не выносит даже вида их.
- Ему теперь некого ненавидеть, - грустно сказала мисс Глазго, тяжело вздохнув. - Он мертв.
Вся эта трепотня про Жозе и Матини не волновала меня. Я не имел ни малейшего представления, о каком Жозе они говорят. Но похоже, что Митча и его мальчиков это здорово задело. Они обменялись взглядами, и Митч печально заключил:
