Осенняя женщина | страница 23
В кисее фиолетовой сутеми,
На исходе ненастного дня
Перед ликом Вселенского Судии
Строг молитвенный сполох огня.
И лежит за великими поймами
Рек, смывающих прошлого груз,
Гулевая, святая, пропойная,
Неуемная – вечная Русь.
И снова лето
И снова лето. Преклони
Перед влюбленностью колени!
Какие солнечные дни
И полдни без намека тени!
Как раскаленный воздух сух!
Какой дурманный дух от сена!
Кружится тополиный пух,
И перед ним склони колена.
Взойди на холм. Взойди вдвоем,
Чтоб лучше виделось с обрыва,
Как светозарен окоем,
Как замерло неторопливо
Литое зеркало воды
И чаек вычурные позы.
И только блестками слюды
Парят над озером стрекозы.
И я, запутавшись во лжи
И в объясненьях с кем попало,
Спешу упасть в объятья ржи,
Чтоб, руки разметав устало,
Следить, как снизойдет на нас
Ликующе и вдохновенно
Благословенный летний час —
Июня час благословенный.
Сырой июнь
Июньской погодой не балует лето,
Считая себя августейшей особой.
Но все же закаты живут до рассвета,
Но все же стрекозы кружат над осокой.
И чайки, с волны поднимаясь устало,
Кричат, как всегда, о минувшем тоскуя.
И дрогнуло сердце в кустах чернотала,
И вспомнили губы ожег поцелуя…
Но рано грустить, если ягоды скоро,
И колос по ветру пускает пшеница,
И синим огнем полыхает цикорий,
И силу в полях набирает душица.
С небесного свода дождинки-веснушки
На теплую землю прольются излиха.
Устав куковать, затаятся кукушки.
На Тихона день поубавится тихо.
Последнюю пятницу сирого лета
Отметим на празднество Лавра и Фрола.
А ныне – закаты живут до рассвета
И хмурая осень наступит не скоро.
Вдохновение
Когда туманы млечны и легки
И утвердилось лето на престоле,
Как женщина, тропинкой вдоль реки
Выходит утром вдохновенье в поле.
Как короток зари июньской век,
Вознесшей в небо вдохновенья пламя,
Но остановит время плавный бег
И пухом закружит над тополями.
И нежный абрис женского лица
Проявится в строке неясной тенью.
И нету слаще крестных мук Творца,
Спешащего навстречу вдохновенью.
Троица
Все тот же обрыв и все тот же песок,
И сосны щепо?тью трехперстья…
Я болен и слаб, и седеет висок,
И грустная сложится песня.
Скрипит колесо, набирая воды,
А раньше скрипело едва ли.
И рыбы не чертят в стремнине следы,
А ранее в сеть заплывали.
На Троицу ныне шальная жара
И высохли серые срубы.
И губы, что встарь целовал до утра,
Опять неприветливо-грубы.
Но в Троицин день со смятенной душой,
Забывшей про Божие слово,
Пребудут в скорбях над тщетой, надо лжой