Оставим Пупсика, более известную зрителям как Екатерина... Впрочем, её фамилия ничего не скажет читателям, потому что зрители и читатели – это всё-таки ещё разные сегменты целевой аудитории, не слишком часто и сильно пересекающиеся. Да и какая разница, какую фамилию носит Пупсик, если всё наше повествование не более чем выдумка автора, который куда как более свободен в своём творчестве, нежели сценарист. Как минимум потому, что на голове у автора не сидит режиссёр, и персонажей своих автор волен представлять себе такими, каковыми они являются на самом деле, а не, например, Чулпан Хаматовой. Так ли представлял себе свою собственную Лару Гишар Пастернак, как представил её нам режиссёр Прошкин в сериале «Доктор Живаго», ой ли?! Да и сериал, если честно, «по мотивам», а вовсе не по роману. А мотивы, знаете ли, у всех разные, поди разбери...
Простите, я, как типичный представитель сегмента пересекающихся множеств, следуя традициям великих викторианцев, снова оседлала конька пространных отступлений и понеслась на нём по степи занудного резонёрства. (Кстати, писаки эпох прошедших мало думали о вечности, насыщая свои произведения сиюминутными бытовыми подробностями, названиями настоящих кабачков и псевдонимами актрис провинциальных и столичных театров, давно истлевших к настоящему времени. Не знаю, как там людям истинно великим, мне же, как человеку ничтожно малому и чрезвычайно любопытному, забавно узнавать о Лондоне, Париже, Брюсселе, Риме, Петербурге и снова Лондоне годов эдак 1812– 1846, именно читая беллетристику – ту же «Ярмарку тщеславия» Уильяма Теккерея, например. А не изучая учебники истории, каковые как минимум не менее обманчивы, но куда более занудны.)
Впрочем, есть кое-что куда интереснее моих «нетленных» ремарок о тленном. А именно то, что там происходит сейчас с Софьей Константиновной Заруцкой, вышедшей в конце первой главы за двери кабинета Павла Петровича Романца, заместителя главного врача отнюдь не самого блатного родовспомогательного заведения нашего (всё-таки) города.
Глава третья
Исполняющая обязанности
Часть первая. Бессмысленно бабская. Про Свету
Выйдя из начальственного кабинета, Софья направила стопы в ординаторскую. Ей надо было с кем-то поделиться. С кем же, как не со Светкой?
Светлана Степановна Шевченко числилась у Софьи Константиновны Заруцкой в лучших подругах. Но уже только числилась. Да и этот двоичный код, уже медленно мерцая, издыхал, как на экране монитора сереет и блекнет надпись: «Вы действительно хотите выключить компьютер?»
